Создан:
21 Декабря 1999
Опубликован:
21 Декабря 1999
Раздел:
до анархизма -
стихотворные
Гиперборейская зима Подворотня Они стояли в подворотне освещенной. Кругом текла, бурлила тьма. Найдешь ли брод? Они казались мне единственной иконой В окладе арки и незапертых ворот. Любви лампада согревала воды мрака, Вплетаясь в них, текли кастальские ключи [2]. И дьявол пялился из мусорного бака На торопливые объятия в ночи. 08 февраля 1989 г. Полнолуние бедер От полнолуний время прибывало И обдавало брызгами секунд. И не спеша сползало одеяло, Чтоб созревал наш полуночный бунт. Плоть бунтовала в бешенстве нейронов И закипала мокрая постель. И на призыв красноречивых стонов С гор прикатился в спальню лунный сель. Взошла луна неотразимых бедер Детозачатным пламенем горя. И поспешили Волга, Днепр и Одер Водой заполнить лунные моря. И, в ожиданье новой биосферы, Вдруг пересох, как горло Млечный путь. И пенились зачатки мысли, веры, И на поверхность восходила суть. 01 июня 1989 г. Левитация и вечность Я жду. Сегодня все и сбудется. Не в силах больше быть чужою, Ты, как сомнамбула по улицам, Идешь под звездной паранджею. Не испугаешься сегодня ты В потемках парка сигареты, - Всю ночь шлагбаумами подняты Стволы, опасности, запреты. Пусть фонари лучами в штору бьют, Мой дом подобен звездной пасти. И он притягивает прорубью Тебя, - утопленницу страсти. Ты звонишь. Открываю двери я. Ко мне бросаешься со стоном. Пусть бьются в приступе неверия Ночные бабочки в иконы. Не обращай на них внимание, Вся ложь осталась за спиною. Квартира, - камера сгорания, Вся под капустною луною. Завернут в листья, словно мумия, Ее кочан безгрешно-белый, Хранит любовное безумие Из клеопатрового тела. Мы эти листья, как столетия Срываем с хрустом в бесконечность. Сегодня должен быть в ответе я За левитацию и вечность. Планеты истошно орущие Глядят, как мы здесь, Аве Отче, Бросаем тени, что оружие, - Сдаемся августовской ночи. Одежда, как и притяжение, Осталась в комнате на стуле. Над автострадным извержением Мы полетим в Ультима Туле [3]. Потом... печаль обыкновенная, - Навеки разойдутся руки, Ведь разлетается вселенная - Все в состоянии разлуки. 28 августа 1989 г. Метаморфозы 1.Низвержение Мир, как в точку, втянулся в нас. Праматерия, плазма - это Закупоренный в капле света Первый день и последний час. Одеяло - надежный кров. Мы, казалось, навечно вместе. В нас, как в первоначальном тесте Жили формы любых миров. Нужен был лишь толчок извне, Чтоб разбить эту вечность в брызги, Чтобы новые звезды с визгом Понеслись по ночной стерне. Сквозняком притянуло дверь, Страх сработал заветным кодом, - Больше жизни любил свободу Заметавшийся в жилах зверь. Я отпрянул, упал во тьму. Разлетелось пространство-время. Но его родовое темя - Свет лампады в твоем дому. Через битвы, моря, сердца, Сквозь Элладу, Тартесс [4], Египет Я летел не в свободу, в гибель, Затирая черты лица. По ступеням катился вниз Сквозь тела поколений предков Сель души к нулевой отметке, Где над пропастью я повис. 2.Восхождение Зиккурат [5]. Я предельно наг, - Ни вещей, ни любви, ни веры. Тьма сургучных небес Шумера Опечатала каждый шаг. И, спустись я еще чуть-чуть, Зверю жил беспредельно веря, Я бы сам превратился в зверя, Погрузился в инстинктов жуть. Мы предельно разлучены. И галактики разлетелись До предела. Под вой метели В том конце ты качаешь сны. И сжимается сердца ком, И, в кулак пятерня вселенной. Небо чувствует млечной веной Кем я в будущее влеком. Нет свободы в животной мгле И в коллапсе зудящих знаний. Только шепот твоих признаний Ветер счастья на всей Земле. Я карабкаться стал назад, Ощутив глубину утраты, Вверх по жизням, - по зиккурату, Воздевая к тебе глаза. Я всплывал сквозь века со дна Впопыхах проживая жизни. Космос тоже стекал к отчизне, - В робкий свет твоего окна... 27-28 сентября 1989 г | Наркотик ночи Отрицание смысла Пусто. Греческий мост Отрицание смысла. Между нитями звезд, Словно кукла повисло Судно с грузом сырца. В нем изношенный дизель. У команды сердца, Что “прыгун” на карнизе. Но заказчик - банкрот, Но таможня - громилы. И стоит пароход, Как степная могила. От уроков отца И одесских подъездов Я был полон сырца И отправился в бездну. Обгоняя мужчин, По обломкам Союза, Я куда-то тащил Трюмы, полные груза. Мириады портов И случайных стоянок. Но я верил, - не то, Даже, если был пьяным. Крысы лезли в трюма, Словно демоны в душу И сводили с ума, Что в дороге разрушусь. Я орал им в лицо : - Содержание трюмов Так и будет сырцом, Если не о ком думать! Если родина - звук, Если женщина - некто, То имеешь их двух, Но, по сути, их нету... Все. Пора тишины. Стоп машины утроба. Под медузой Луны, Обжигающей нёбо Ничему не бывать С этой серой судьбою. Снасти, словно кровать Под чужою любовью. Отрицание грез. Отрицание встречи. Одиночество звезд Над мостом через вечность. Все искания - бред. Все истории - небыль. И, как вкопанный в рейд, Я стою среди неба. 17 октября 1992 г. Молчание Растрепалась в ночи пустота, Космы в самую душу ниспали. В обагренном помадой бокале Пузырится мирская мечта. Засыпая клонится торшер. Ты уютно сидишь на диване, Тебя тоже отсутствие манит, Словно пропасть меж загнанных эр. Успокоенность в жилы вошла Серенадою лунного снега. И молчат два несросшихся эго, Как без тела два мертвых крыла. 09 июня 1995 г. * * * Меж двадцатью моими и её Гнилой Совдеп, агония Союза И Родина, как прорванная луза, Роняющая звание своё. Её мораль мне, как скиту раввин, Не хуже и не лучше, а другая, Далёкая, как ценности Огайо, Иное измерение любви. Всё, что даёт ей выжить в этой тьме Меня коробит, как нечистоплотность И я опять крушу её полотна, Рисованные памятью в уме. А после вновь пытаюсь не сгущать, - Она не лжива, просто современна. А время - беспринципная гиена, Что дремлет на обглоданных мощах. 21 декабря 1999 г. |