Создан:  15 Июня 2006      Опубликован:  15 Июня 2006
Раздел:  постижение анархии - теория

Остров "блаженных" 
Одним из концептуальных тезисов классического анархизма являлся антитеологизм, - отрицание религии. М. Неттлау заявлял, что «Единственная связь между религией и анархизмом состоит, по моему мнению, в том, что они занимают места на противоположных полюсах человеческой эволюции [1]».

Действительно, критике религии и церкви уделяли внимание практически все крупные теоретики движения от Штирнера до Кропоткина, а Толстой даже основал на этой критике новое анархическое течение. Поэтому многие анархисты видят в антитеологизме не специфику одного из этапов движения, а незыблемую основу всей философии. Особенно такой ортодоксальностью страдают левые анархисты (анархо-коммунисты и синдикалисты). Религиозный человек для них не может быть анархистом. Между тем, само левое (революционное) крыло анархизма насквозь религиозно.

Религиозная природа революционного сознания была замечена еще Достоевским [2]. Струве отмечал, что «анархизм и социализм русской интеллигенции есть своего рода религия [3]». Утверждал религиозность анархической революции Бакунин: «Я с полным основанием заявляю, что Революция торжественно провозгласила новую, истинную религию, религию не небесную, а земную, не божественную, а человеческую – религию предназначения человека на земле [4]». Более мягко говорит об этом украинский профессор-юрист В. Бачинин, указывая, что в философской позиции Бакунина и Кропоткина «отчетливо проступает дух христианского утопизма, желания скорейшего осуществления евангельского идеала любви [5]». Наконец, современный европейский анархист Б. Морель критично замечает, что хоть «В анархизме нет единственной главной фигуры подобной Будде, Иисусу или Мухаммеду», но существуют предтеча, отцы церкви, ее авторитеты и святые. «Существует персонифицированное зло сходное с Сатаной: государство и капитализм, и небеса: революция [6]».

В левом анархизме отчетливо звучит то, что известный исследователь мифологии М. Элиаде называл «тоской по раю». Эта тоска в античных религиях выливается в сказания о далеких «островах блаженных» или возвращении «золотого века». Анархическая мечта о возвращении довластного, чуть ли не первобытнообщинного (в смысле организации социума) общества аналогична римскому мифу о «золотом веке», который нужно вернуть, чтобы все люди стали счастливы. Община, анархо-коммуна – это идеальная модель мироздания, космогонический прообраз будущего бытия, рай анархии, в смысле идеала любви, равенства и справедливости. Подобно древним первопоселениям и анархическая коммуна по мысли ее создателей, - это сакральный источник новой жизни, культовый центр, на который должны равняться все адепты свободы.

И соответственно, ожидание какого-то нового, невиданно честного и порядочного мира после свержения государства и капитала есть мессианское ожидание, идея сошествия некой божественной благодати. «Анархия» в левой концепции, как и рай в религии, несет социальную функцию общественного эталона, идеального местонахождения для благообразных людей. Рай христианской мифологии давал моральные и общественные ориентиры для повседневной проповеди и жизни. Любопытно, что примыкающая к левому анархизму анархо-экологическая концепция, как и наиболее архаичные концепции рая представляют собой гармонизацию человека (общества) с природой. Только, если в религии древних египтян рай – это обезвреживание природы, враждебной человеку (спасающий от засухи полноводный Нил), то в анархо-экологии – это уже идиллическая нейтрализация вреда человека природе.

Пришествие атеизма быстро нашло раю идеальный заменитель. Вернее, они существовал во всей истории религии на вторых ролях, а теперь вышел на передний план. Это образ «светлого будущего», на параметры поведения и быта которого надо равняться уже в мрачной повседневности. Как эталонный образ рая задавал религиозным последователям направление реформирования земной социальной сферы, так и некий идеальный образ эталонной коммуны направлял действия строителя свободного общества. Общество не получало внутреннюю свободу, а лишь внешние атрибуты идеально представленного социума. Так и исламские владыки, в религии которых четко прописаны именно материальные атрибуты рая (фонтаны, ковры, парча, гарем), пытались скопировать его в своей жизни. Разумеется, никакие «райские» взаимоотношения за этим не следовали.

То же произошло и с коммунизмом, когда в ХХ в. утопия уступила функцию созидания рая идеологическому моделированию. Для создателей учения о пролетарской революции ее результатом становилось все то же «тысячелетнее царство», модель которого базировалась на концепции христианского эдема – рая-сада-города, а «основные постулаты Морального кодекса строителя коммунизма сопоставимы, в частности, с содержанием Нагорной проповеди [7]». И даже внешние атрибуты высокой морали и духовности в виде полного отсутствия материальных благ были налицо. Но стали они результатом не сознательного отказа от всего мирского, а принудительной аскезы тоталитарного режима.

В то же самое неизбежно выльется и комунно-синдикальный анархизм. Сведение всей полноты и многообразия социального мира к некой единой идеальной конструкции, самому блаженному «строительному плану» уже есть чистой воды тоталитаризм, отметающий как контру любой альтернативный образ жизни. Без подавления такой внутренней альтернативы (например, частной собственности) коммунистический «город солнца» неизбежно разваливается. Поэтому в отличие от правого анархизма, определяемого нами исключительно как доктрина освобождения социума, любой план строительства (!) анархического общества будет неизбежно авторитарен к тем, кого этот план не устраивает. А, значит, будет иметь место обречение на жизнь в «городе солнца», принуждение к «социальной гармонии».

Навязчивое сумасшествие 
Есть несколько видов сумасшествия, наиболее опасный из них, - навязывание своей болезни другим, как единственно возможной нормальности. Это в полной мере относится к анархо-коммунизму, воспринимающему контакты правых анархистов с несущими конструкциями нынешнего мира (власть и капитал), как аргумент для отказа в анархичности. Левому анархизму больше подходит мрачное апокалиптическое видение социума (на что в отношении его прародителя-социализма указывал еще С. Булгаков [8]). Классическая библейская апокалиптика (эсхатология) относится ко времени сокрушительных поражений иудеев в борьбе за независимость от войны против сирийцев Антиоха до подавления римлянами последнего восстания Бар-Кохбы. Надежд на собственные силы уже не было, и мир был признан однозначно порочным.

Эсхатологизм в религии – это настолько полное и бескомпромиссное отрицание современного миропорядка, что с точки зрения его последователей, этот свет не подлежит какому-либо реформированию, исправлению, он непременно должен быть уничтожен. Аналогично левые анархисты собираются покончить с «неанархичностью» дольнего мира. Выказывая полное разочарование существующим миропорядком и его категоричное отрицание, левый анархизм неизбежно должен был прийти к «панацее» всепожирающей революции. Налицо фундаменталистский план перехода в новый справедливый мир, Царство Божие, через очищение концом света.

То есть в левой концепции анархия оказывается элитарной, - социальным выходом не для всех страждущих, а лишь для тех, кто принимает идею тотального разрушения. На сегодняшний день такие подходы характерны только для тоталитарных сект типа Белого братства или Аум Сенрике. Причем эти секты, как и левые анархисты, на словах проповедуют освобождение, равенство и братство, которые в реалиях общины выливаются в тоталитарный диктат. Перспективы данной практики и в религиозном, и в политическом сектантстве особых разночтений не вызывают.

Исследователи эсхатологии В.Г. Иванов, М.В. Птиченко отмечают, что у ее последователей «Вопрос об эволюции или совершенствовании существующих форм окружающей жизни даже не ставится. Этим, возможно, и объясняется, что строящийся идеал оказывается размытым, не имеющим социально-экономического измерения [9]». Те же симптомы у концепции левых (революционных) анархистов. Старая анархо-коммунистическая литература, да и мировосприятие ее нынешних поклонников очень похожи на атмосферу Евангелия. Всюду демоны, все плохо, вселенский кошмар и ничего не исправишь, ничто из нынешнего социума не может быть взято в анархическое будущее из-за своей «неанархичности».

Поэтому и левоанархический идеал лишен четких контуров. Как сведешь всю социально-экономическую сложность мира к обобществленной собственности с регулируемым производством и потреблением? Эсхатологические сектанты отрицали всякую связь с этим обреченным миром, уходили в пустыни и скиты. И социальные эксперименты левых анархистов типа аграрных коммун или производственных синдикатов в век сверхновых информационных технологий и науки о менеджменте являются чисто религиозным «уходом от мира», скитничеством.

Очень похожа на сектантское обретение полноты жизни левоанархическая тактика тотального участия «всех в управлении всеми», прямая демократия. Сравните, отношение организаций типа Белого Братства: «Современный мир критикуется этими обществами за его дискретный характер. Раздробленность они рассматривают как потерю истинности [10]». Но в итоге практической стороной всего выше описанного бескомпромиссного отношения к существующему социальному устройству стала 100%-ная сдача левых анархистов перед реалиями современного мира, вынужденное отречение от всякого участия в политической жизни, скрываемое под напускной «аполитичностью». Как следствие, полная неискушенность в социальных вопросах и неумение вести сколько-нибудь последовательную общественно-политическую кампанию. Максимум, на что их хватает, - демонстрации протеста или палаточные лагеря. Как эти господа собираются налаживать социальную гармонию (не дай бог им представится такая возможность), остается загадкой.

Наконец, подобно эсхатологическому сектантству, революционный анархизм совершенно нетерпим к другим проявлениям учения. Например, в начале ХХ в. открыто религиозное крыло анархо-мистицизма, размышляло о тонких материях личности и противостоянии вульгарному материализму, и было распространено в основном в среде литераторов и художников. Анархо-коммунизм же был простонародной апокалиптикой, воспринимавшей конец света в прямом, буквальном смысле, как тотальную революцию (переворот). Поэтому левых анархистов особо злил у анархо-мистиков «безусловный отказ от насильственных мер по преобразованию общества [11]», то есть от революции. Как результат, - политический анархизм (имеется ввиду левый) в 1920-е гг. боролся с анархо-мистиками с не меньшим усердием, чем ГПУ.

Но пишу я все это не в качестве ревнителя-обличителя оппонентов по анархизму (любимая поза левых революционеров). Бердяев говорил, что апостол Павел «не допустил превращения христианства в еврейскую революционно-апокалиптическую секту [12]». А Булгаков приводил мнение, что «Израиль погиб на своей эсхатологии [13]». Я не хочу, чтобы так же кончил и анархизм.

Правый взгляд 
Идею Бога можно разложить на множество составляющих, в том числе Свободу, Истину, Справедливость, главенство которых над собою признают и анархисты. В этом смысле, одними из первых анархистов можно считать тех же религиозных фанатиков иудейского сопротивления, - зелотов и сикариев. Они не признавали другой власти, кроме Всевышнего, то есть никакой земной власти. Поэтому антитеологизм в анархизме я бы сменил на неизменность анархической критики религиозного принуждения. А, если смотреть шире, как принуждения верить в ту или иную религию с ее набором «райских предписаний» (религиозных идеалов земного благочестия), так и политического принуждения жить тем или иным социально-экономическим укладом, равняясь на жестко прописанный идеал анархии. Который логически анархией (отсутствием принуждения) не будет, так как не бывает идеалов, приемлемых для всех членов общества. Поэтому я вижу анархию, как полиукладность, которая единственная способствует развитию человечества через соревнование идей и подходов.

Примечательно, что в анархизме, как и в религии, образ рая (светлого будущего, анархии) неизбежно развивается вместе с социумом. Если для машиноборцев анархия представлялась «золотым веком» аграрной идиллии, а машины были исчадьем ада, то пролетарские синдикаты уже не мыслились без такого атрибута прогресса, как машины. И, в свою очередь, новое информационное общество, в технологиях производственного управления которого остается мало места даже синдикальным подходам, пугает ретро-анархистов жупелом глобальной власти, и они пополняют ряды антиглобалистов [14]. Но возвращение какой-либо эпохи – это однозначный регресс культуры и цивилизации, то есть самая большая катастрофа, неизбежно приводящая к усилению власти. Надо искать анархическую потенцию не в прошлом, а в будущем. А оно мне видится, безусловно, индивидуалистичным. Там, где есть коллективная организация производства, есть угроза того, что индивид, так или иначе, превращается в винтик. Напротив, индивидуалистическое производство делает его партнером.

Если продолжать анархические искания только в плоскости идеалов, то можно заметить, что анархо-индивидуализм наступающей постиндустриальной креативной эры куда ближе к социальным отношениям прогнозируемого эталона, возвращению в рай анархии. Адам был создан один в раю, человек туда может вернуться только индивидом. По словам упоминавшихся Иванова и Птиченко «квинтэссенция райского состояния сводится к сущности христианского представления о человеке как существе созданном по образу и подобию Божьему и потому способным к творчеству [15]». Первочеловек, таким образом, - это индивид, наделенный способностью творить, качеством, которым не обладают даже ангелы. Еще первые отцы Церкви отмечали, что человек богоподобно творит обители и изваяния, что не дано прочим тварям. То есть творческая потенция информационной эры как нельзя ближе ставит человека к райскому состоянию. А ее политический анархо-индивидуализм сравним с безвластным одиночеством Адама в Эдеме.

Виртуальная реальность представляет собой материализацию желаний и идеальных образов, это потенция реализации воображения. Что, собственно, мифологами и приписывалось раю, как территории воплощения заветных чаяний. Как заметил исследователь данной темы Е. Соколов, с развитием интернет-технологий «Мир виртуально осуществленного желания, … как сфера реализации желания и мечты, мир интернета, мир виртуальной реальности в чем-то напоминает мечту о рае [16]». Если в раю любой старый калека превращался в юного принца, то это возможно и в виртуале. Интернет, как и рай фактически дает право на вездесущую и вечную жизнь образа, «тонкого тела» после гибели тела физического. Таким образом, возвращение в рай (гармонию анархии) и присущее ему бессмертие ждет человечество лишь тогда, когда его уделом станет чистое творчество. Что ввиду глобальной информатизации и роботизации (в том числе, развития нана-технологий) ждать не так уж долго [17].

Анархия рядом 
Но перейдем от религиозно-политического философствования к концептуально-практическим подходам анархизма, напрямую с ним связанным. Вы ошиблись, если подумали, что я хочу предложить индивидуализм, как правый элитаризм в анархизме в противоположность левому. Наоборот, с моей точки зрения, анархия – не учение для избранных, не просветление, доступное лишь немногим. Она повсеместна и вечна. Она в самой гуще общественной жизни. Трудно узнать? Объясняю причину.

Так сложилось, что именно левая концепция, наиболее известна широкой публике и считается ею единственно возможным анархизмом. И это следствие не только советской, а затем и национал-патриотической трактовки истории в Украине. Левые традиционно маргинальные молодежные группировки (в основном в интернете) объявляют себя единственными наследниками учения и стремятся к монополии на его трактовку. Притом, что они сами слишком ортодоксально понимают и идеализируют анархические отношения, это дает им мнимую возможность быть экспертами в вопросах анархии и… напрочь закрыть дорогу в анархизм широким слоям населения.

Подобно революционным анархистам старой школы, их сегодняшние некритические последователи испытывают ту же религиозную эйфорию. А, значит, руководствуются крайними позициями: очень плохо сейчас, очень хорошо будет потом. Но как замечают исследователи религии, «чистая позитивность удушлива, в ней не остается места именно реальности, которую она догматизирует [18]». Сразу вспоминаешь фантазии левых анархистов о недосягаемо высокой морали и ответственности нового мира, которые якобы придут сразу после социальной революции. И побудят людей будущего к счастью самоотверженного труда на общее благо. Согласитесь, это плохо соотносятся с реалиями современного социума. Да и сильно напоминают пропагандистские басни тоталитарного социализма. Кроме того, если действия индивида не укладываются в замшелую революционно-бунтарскую концепцию движения, никакого отношения к анархизму, с точки зрения этих «экспертов», он не имеет.

Разумеется, такие надуманные условности отпугивают от нашего движения людей, даже искренне склонных к безвластию. А более самостоятельные, предприимчивые и прагматичные граждане, для которых анархизм должен бы являться наиболее близкой политической доктриной, в результате такого идеалистического бреда и ортодоксальности левых анархистов, воспринимают наше учение, не иначе, как очередную популистскую сказку. Об отвращении же таких граждан к навязываемому этими «экспертами» маргинально-оборванскому типу анарха и говорить нечего. Таким образом, именно левоанархические завышенные требования и являются главным барьером для внедрения анархизма в широкие слои населения.

В этом смысле показателен часто приводимый мной упрек одного из основателей австрийской школы экономики Л. фон Мизеса: «Анархизм не понимает истинной природы человека. Он был бы реален только в мире ангелов и святых [19]». И действительно, как рай, так и левая концепция анархии формируют ультимативное цели полагание. Что называется «единством цели и средства»: анархию можно приблизить, только практикуя идеальные отношения безвластия в нынешнем этатическом обществе. Однако на деле такой бескомпромиссности не наблюдается. Ради обеспечения своего реального завтрашнего дня молодой анархист учится или работает, исправно участвуя в отношениях «власти-подчинения», а после, словно в куклы играть, идет обсуждать анархические отношения на интернет-форуме, реже, - практиковать их в своем сквоте, коммуне, клубе. Разумеется, можно и так. Но нельзя в таком случае, осуждать, как неанархическую любую другую практику приближения безвластных отношений.

Лично для меня анархия, анархизация, проявления анархизма совсем не те мертвые в своей идеальности социальные конструкции и отношения, что известны широкой публике с подачи апокалиптических анархо-коммунистов. Помните, на вопрос фарисеев, когда придет Царствие Божие, Иисус ответил, что оно не придет приметным образом, «Царствие Божие внутри вас есть» (Лк. 17.21). И моим оппонентам можно сказать нечто в этом роде. Не надо ждать предпосылок прихода анархии, строить искусственный мирок идеальных отношений, тем более обострять ситуацию до социального взрыва, революции. Анархия не в будущем, она вокруг нас. Прямо здесь и сейчас. Для качественного скачка в развитии анархического движения необходимо понять и дать понять окружающим, что анархия – это не «Царство Небесное на Земле», она обыденна и вездесуща.

Вне разногласия течений, что такое анархическая личность? Это не только индивид, протестующий против любых форм принуждения, но, прежде всего, гражданин, непрестанно повышающий свой уровень компетентности, автономии, самостоятельности, независимости. Кроме того, одно из определяющих проявлений анархической личности – прямое действие – не опосредованная, личная защита прав. Не с помощью депутатов или профсоюзных лидеров, а самозащита или объединение с себе подобными для непосредственных действий. Причем, низовая защита прав любым человеком, а не только революционно настроенным пролетарием. Следовательно, в широком смысле, проявления гражданской самостоятельности и самозащиты граждан можно рассматривать, как признаки анархизации. А увеличение удельного веса таких защитных и саморегуляционных механизмов в обществе – есть приближение анархии.

И такое понимание анархии ближе к позиции основателя анархо-коммунизма П. Кропоткина, чем позиция его современных последователей. Кропоткин указывал на массу общественных организаций, добровольных союзов, кооперативов даже в современном ему социуме, которые являются вполне анархическими формами взаимопомощи. Они готовят почву для исчезновения государства и являются островками зарождения будущей безгосударственной общественной организации социума [20].

В этом смысле повышение самостоятельности и компетентности групп граждан в рамках современных неправительственных общественных организаций (НПО), их кампании самозащиты, самопомощи, протестные и правозащитные акции вполне ложатся в эволюционную концепцию анархизации общества. В большинстве своем акции НПО гражданского общества – это, по сути, постоянная практика анархизма, прямого действия. Если рассматривать ее не отрывочно, а совокупно и последовательно, она должна привести к вытеснению государства. Именно в активизации гражданского общества (ГО) я вижу тот источник, о котором писал А. Боровой: «в современных общественных условиях зреют те силы, которые являются необходимой предпосылкой будущего анархистического общества [21]».

С моей точки зрения, надежные, закрепляемые в менталитете социума анархические изменения общественных отношений может быть продуктом единственно длительной эволюции, которую можно пытаться катализировать, но порционно и осторожно. Как ребенка учат ходить. Самостоятельность общества, то же, что и личности, нарабатывается постепенной практикой. И такую практику я вижу повсеместно. Разгосударствление, высвобождение производственных, социальных и территориальных групп, целых сфер общественной жизни из под бюрократического диктата, - есть их анархизация, замена стороннего принудительного управления самоуправлением их членов. Есть вытеснение отношений «власти-подчинения» добровольным сотрудничеством на основе свободного договора.

Если жители микрорайона, уставшие от развала ЖКХ, произвола местной бюрократии и отвратительной охраны общественного порядка, создают комитет низового самоуправления. Если они, на основе консенсуса участников, сами налаживают свои социальные отношения, они делают главный шаг на пути от подданства власти к гражданству безвластия. Если пенсионеры, инвалиды, малоимущие кооперируются для взаимопомощи и партнерского достижения общей цели, они уже создают предпосылки анархии. Если на смену безжалостной сверхэксплуатации индустриального капитализма приходят (подчеркиваю, из соображений эффективности и прибыли) отношения передового менеджмента постиндустриального века, более похожие на партнерство, чем эксплуатацию, они уже приближают экономику к анархическому принципу.

Именно в таких добровольных организациях ГО ежедневно и «нереволюционно прозаично» вырабатываются отношения свободного договора, - основы анархического общества будущего. И, если снова вернутся к нашей условной системе координат «тоталитаризм – анархия [22]», где эволюция общества ведет к тому, что каждый последующий этап более анархичен, чем предыдущий, то становится понятно, что всякий фигурант процессов самоорганизации и замены ею власти участвует в анархизации социума, практикует эволюционный анархизм.

А, значит, приоритетное условие возрождения украинского анархизма, - помощь идейному оформлению гражданского движения в Украине. Дать понять активистам ГО, что эволюционный анархизм не только не преступен (даже с точки зрения надзорных органов власти) и не губителен (лично для индивида и коллектива), но, напротив, являются практическим, а впоследствии и политико-философским оформлением их собственных действий. Объяснить, что они занимаются анархизмом поголовно и ежедневно, просто надо систематизировать и объединить этот процесс. Таким образом, задача минимум для украинского анархиста, - научиться видеть ростки анархичности в, казалось бы, неанархической повседневности. А максимум, - научить участников таких взаимоотношений видеть себя с позиций анархизма и понимать личную заинтересованность каждого в целенаправленном развитии этого процесса.

Того добровольного общественного взаимодействия, которое по привычке можно называть «демократизацией», «углублением социального партнерства», «расширением гражданского общества», как угодно. Но которое, однозначно, нарабатывает у граждан критическую массу самостоятельности и ответственности. Что в долгосрочной перспективе и приведет к анархическому обществу. То есть максимальному распространению этих отношений и их качественному улучшению до уровня всеобщего преобладания и максимально возможного консенсуса. Когда старые отношения власти и экономического принуждения станут для каждого индивида и общества в целом недопустимой, непозволительной тиранией и дикостью. 

Октябрь 2004 г., март-июнь 2006 г.

[1] Неттлау М. Анархизм и религия // http://u-f-a.org.ru/library/net_anr.html
[2] Плюснин А. Роль и судьба личности в революционном эпосне // http://u-f-a.org.ru/library/eposon.html
[3] Струве П. Интеллигенция и революция // http://www.magister.msk.ru/library/philos/vehi006.htm
[4] Плюснин А. Роль и судьба личности в революционном эпосне // http://u-f-a.org.ru/library/eposon.html
[5] Бачинин В.А. Философия права и преступления. К. 1999 ., с. 374
[6] Бас Морель Анархистское движение как церковь и его догматы // http://indymedia.org.ua/159
[7] Коновалова Ж.Ф. Советский «рай на земле» // Образ рая: от мифа к утопии. СПб. 2003., с. 177
[8] Булгаков С.Н. Христианство и социализм. // Образ будущего в русской социально - экономической мысли конца XIX - начала XX века. М., с. 281
[9] Иванов В.Г., Птиченко М.В. В поисках Града Божьего: из опыта новых отечественных религиозных образований // Образ рая: от мифа к утопии. СПб. 2003., с. 83
[10] Иванов В.Г., Птиченко М.В. В поисках Града Божьего: из опыта новых отечественных религиозных образований // Образ рая: от мифа к утопии. СПб. 2003., с. 82
[11] Никитин А.Л. Анархо-мистики Кропоткинского музея и массонство // к сожалению, работа бралась из интернета и ссылка на нее утеряна
[12] Бердяев Н. Письмо третье. О государстве // http://www.i-u.ru/biblio/archive/berdaev%5Ffilosofija%5Fneravenstva/02.aspx
[13] Булгаков С. Апокалиптика и социализм // http://www.magister.msk.ru/library/philos/bulgakov/bulgak03.htm
[14] Не путать с альтерглобалистами, - борцами за альтернативную глобализацию
[15] Иванов В.Г., Птиченко М.В. В поисках Града Божьего: из опыта новых отечественных религиозных образований // Образ рая: от мифа к утопии. СПб. 2003., с. 82
[16] Соколов Е.Г. Рай/ад «в натуре» // Образ рая: от мифа к утопии. СПб. 2003., с. 151
[17] Подробнее об этом: Азаров В. Перспективы анархо-капитализма http://www.azarov.net , Азаров В. Идеология бессмертия http://www.azarov.net
[18] Соколов Е.Г. Рай/ад «в натуре» // Образ рая: от мифа к утопии. СПб. 2003., с. 155
[19] Мизес фон Л. Либерализм в классической традиции // http://www.liberal.ru/book.asp?Num=11
[20] Ударцев С.Ф. Кропоткин. М. 1989., с. 79
[21] Боровой А. Общественные идеалы человечества:. Либерализм. Социализм. Анархизм // http://www.anarchist.ru/books/ideals.php
[22] Азаров В. Миссия анархизма // http://www.azarov.net