Интервью "Свободной прессе": Ядерная энергия общества

Юрий Нечипоренко: Три года прошло со времени нашей первой беседы. В Донбассе продолжается противостояние, идут обстрелы, гибнут люди. Погибли «полевые командиры» и лидеры «народных республик» — Александр Захарченко, Анатолий Мозговой и многие другие. Мерзнут украинские сёла и города, но не подтвердились прогнозы ряда аналитиков — Украина как государство сохраняется, и продолжается агрессивная политика киевских властей. Былые герои Украины (Надежда Савченко и Владимир Рубан) оказались в заключении, но о них уже забыли — сейчас все готовятся к выборам. У меня первый вопрос: что изменилось в целом, есть ли ощущение, что украинское общество становится более политически зрелым и люди извлекают уроки из прошлого? Ведь, если я не ошибаюсь, именно на это Вы рассчитывали в прошлой нашей беседе?

Вячеслав Азаров: Мои расчеты проходят корректировку временем. Положение постоянно ухудшаются, вялотекущая война продолжается, режим терроризирует население новыми тарифами, инфраструктура валится. Но полицейское государство своё дело знает, — в первую очередь перекрыло все медийные и финансовые источники оппозиции. Недавно власти провели атаку на последние оппозиционные телеканалы 112 и Ньюс Ван, после чего их тон стал заметно лояльнее. Но, возможно, это такой тактический маневр со стороны оппозиции, чтобы сохранить эти ресурсы до выборов.

Общее впечатление, что режим заставил оппозиционные силы вспомнить о конспирации, — подготовка к выборам идет за пределами публичной сферы, чтобы не навлечь репрессии силовых органов и прорежимных уличных банд. Заранее объявленные мероприятия оппозиции неизменно блокируются, как это было недавно с приездом в Одессу Мураева. А если подготовка проходит в полной тайне, то иногда и получается. Как это случилось с нашим митингом к 130-летию Махно на Куликовом поле.

Ну, а простой народ пока бежит из страны, на заработки, а может и навсегда. Я постоянно наблюдаю в местных архивах, с какой активностью население стало искать национальность предков. Причем, не украинцев или русских, а немцев, евреев, болгар, румын, чтобы иметь основания в качестве соотечественника выехать в те страны. Возможно на это и главный расчет режима, — ему нужны не люди, а территория.

Ю.Н.: Вы лично возлагаете надежды на выборы и мирную смену власти. В массовом сознании за анархистами закреплены совсем другие представления: так, в России молодой анархист совершил недавно самподрыв. С анархизмом связывают и терроризм, кто-то объявляет «левым» и керченского стрелка. С другой стороны, киевские власти пытаются приписать и самому махновскому движению национализм…

Как Вам вообще удаётся что-то делать при такой дискредитации ваших идей?

В.А.: Я бы поправил Ваш тезис, — в массовом сознании, сформированном государственным агитпропом, закреплены другие представления об анархизме. Разумеется, чиновники борются с любыми проявлениями гражданской самостоятельности в обществе. Ведь именно из обслуживания трудящихся масс, не обученных обустраивать свою жизнь без власти, и формируется доход государственной бюрократии, как легальная зарплата, так и коррупция. Тем более, яростным нападкам государство подвергает политическую доктрину, которая учит людей обходиться без власти в повседневной жизни, а в перспективе, — сформировать безгосударственную форму общежития.

Именно в этом основная задача анархизма, — привить обществу навыки самостоятельности, внедрить технологии самообслуживания, взаимопомощи, развивая тем самым низовую инициативу, включая так сказать «ядерную энергию» общественных сил. А те печальные случаи, на которые Вы указываете, есть не цель, а средство ее достижения, избранное отдельными индивидами. К тому же, нельзя исключать в этих случаях и психологической обработки людей иностранными спецслужбами, которые традиционно работают с протестными субкультурами.

Хочу заметить, что в этатической идеологии (построения государственного общества) не одиночки, а целые национальные проекты вроде германского национал-социализма или советского сталинизма внедряли тотальное уничтожение политических противников. Но эти примеры для сторонников этатизма почему-то не дискредитировали идею государства в целом. Так и антиэтатическая идеология (построения безгосударственного общества) состоит из множества «анархизмов», практических проектов достижения конечной цели. Начиная от старого анархо-терроризма до синдикализма и даже толстовства («непротивление злу насилием»). Поэтому, отрицая вредные заблуждения и террор в достижении цели, мы продолжаем продвигать то лучшее, что считаем необходимым нашему обществу.

Из такого контекста вытекает ответ на первую часть Вашего вопроса о надежде на выборы и мирную смену власти. Правящий режим на Украине находится на стадии «тоталитаризма лайт», еще не перешел к массовому уничтожению несогласных, но уже проводит их всеобщую травлю, вплоть до погромов и индивидуальных расправ. Если мы отрицаем террор в борьбе с произволом государства, значит, мы ставим на всеобщую самоорганизацию и низовое самоуправление. И в ситуации, когда режим перекрыл все медийные и финансовые источники для политической оппозиции, её последним ресурсом является именно та «ядерная энергия» общества. Произойдет такой симбиоз ради общей цели, — возможна мирная смена власти. Не произойдет, — будет лишь смена декораций, возможно, с некоторым ослаблением удавки.

Ю.Н.: Философ Александр Зиновьев писал: «Пора ввести такое понятие свободы, как личный уровень свободы, свобода людей внутри деловых коллективов и вовне. В своё время в США я объяснял, что советское общество было самое демократическое внизу, то есть в деловых коллективах, и не было демократическим наверху, то есть по отношению к власти. Западное общество наоборот, — демократическое наверху по отношению к власти, но жестоко диктаторское внизу, в деловых коллективах». Насколько я понимаю, Вы хотите взять лучшее из советского опыта и применить его сейчас. В беседе с Василием Волгой, лидером Союза Левых сил, родилось понятие «Торможение Украины» — мол, общество растратило свои пассионарные силы на Майдан и теперь уже ждать движения масс не приходится. Вы согласны с этим? Кого Вы видите союзниками в Вашей политической и легальной борьбе?

 

В.А.: Хотел бы уточнить, что это не советский опыт, а опыт социальной революции 1917 г., лозунгов Октября, который частично был воспринят правящей компартией в качестве компромисса с трудящимися массами. В октябре 1917 года революция шла снизу, большевики лишь использовали ее порыв для захвата власти в столице. И массы понимали лозунги «Вся власть Советам!», «Фабрики — рабочим, землю — крестьянам!» дословно, без партийной казуистики. Базой советского строя должно было стать всеобщее территориальное и производственное самоуправление. И главный спор большевиков с анархистами был о допустимой мере самоуправления в обществе.

Я не сторонник теории пассионарности, которая предполагает некое увлечение, страстное стремление к цели и готовность на жертвы ради нее. Здесь я больше антропоцентрист, считаю, что все доктрины высшего блага, объявляющие надличностные цели «нации», «народа», «государства» важнее свободы и права конкретного человека, ложными и антигуманными. Откуда вытекает понимание, что индивиду достаточно привить навыки самостоятельности и не мешать его самоуправлению, чтобы это стало его естественным образом жизни. Не может у взрослого и самостоятельного человека иссякнуть потребность (пассионарный порыв) управлять собственной жизнью. И я, как социальный технолог, считаю, что условия к этому можно создавать везде и всегда, — от аграрных коммун до информационного общества, применяя лишь разные технологии.

Нам не нужны гала-представления вроде «третьего майдана», только с правильными целями, ростки самоуправления должны пробиваться снизу, по всем городам и весям, в каждом квартале, на каждой улице. Для этого надо снять давление полицейского государства, врага любой самостоятельности и справедливого протеста, обеспечить доступ к социальным технологиям и их повсеместное внедрение. И в таком процессе нашими естественными союзниками я вижу любые эгалитарные силы, как левые партии, так и общественные движения, согласные с посылом, что никто не вправе управлять жизнью гражданина без его согласия и ему во вред.

Ю.Н.: Вы сейчас заканчиваете книгу об анархистах Украины. Так что теоретического опыта борьбы Вам не занимать. Но что делать в новых условиях, каковы могут быть методы борьбы сейчас?

В.А.: Когда мы говорим о практических методах такой децентрализованной борьбы, надо исходить из главного тезиса, что самоуправление должно быть выгодным. Мало кто из наших сограждан станет из простого любопытства тратить время и усилия, когда в условиях социального террора тарифов и цен и так приходится выкладываться, чтобы прокормить семью. Поэтому одним из эффективных способов активизации масс должны стать «потребительские кооперативы», в которых соседские сообщества путем совместных оптовых закупок без посредников, напрямую у производителей обеспечивают домохозяйства дешевыми продуктами питания. Необходимо сагитировать на это сообщества, наладить логистику и запустить первый пилот, потом система заработает самостоятельно.

По аналогичной схеме можно внедрять другие технологии взаимопомощи и самообслуживания в точках социального напряжения для решения насущных проблем граждан. Например, «простые товарищества» для снижения оплаты ЖКХ, «банки времени», позволяющие соседям подменять друг друга в вопросах домашнего хозяйства, «домовая самоохрана» в криминогенных районах, различные экологические и антизастроечные инициативы. Существует огромный пласт социальных технологий, позволяющих гражданам обходиться без услуг чиновников. И в каждой такой точке оппозиция должна развивать «демократию участия», способную завести людей, превратить их в социально активных граждан.

А уже с помощью такой неравнодушной массы можно менять ситуацию в стране в целом, — призывать их на улицы и в административные здания против мириад проблем, искусственно созданных этой властью. Причем, юридически это не будет призывом к незаконному госперевороту, а лишь принуждением правящего режима расписаться в собственной беспомощности. И никакое иерархическое, жестко централизованное полицейское государство не способно пресечь массовые сетевые выступления по улицам и кварталам тысяч городов и сел Украины. Но и самой оппозиции, как будущей власти, необходимо учиться взаимодействию с такими новыми для страны, сложными социальными организмами. Ведь только такое всеобщее участие сможет в краткосрочной перспективе вывести Украину из разрухи и кризиса, как на массовом энтузиазме поднималась наша страна в период первых пятилеток.

Ю.Н.: Я вижу, что Вы готовы апеллировать и к опыту Гражданской войны, и к опыту советского времени — главное для Вас — это созидательная энергия масс. В то же время в России власти отказываются от левой идеи, а в Донбассе людей поманили и соблазном «народности власти». Как быть с этим разочарованием, а тем, что реально у власти всегда стоят элиты, которые не допускают к себе независимых людей на пушечный выстрел — и лишь более или менее откровенно «играют» в демократию. В своей работе «Элита как суперэтнос» ещё в 90е годы ХХ века я писал о криминализации элит, яркий пример которой мы видим сейчас на примере киевской власти. Нынешним элитам удалось столкнуть лбами славянские народы, привить им двоичный код «свой — чужой» и вместо того, чтобы понять, что Крым, как и вся наша земля — общее достояние населяющих её народов, провести границы по сердцам людей и рассорить их даже в семьях. Как быть с этим?

В.А.: Я не воспринимаю однозначно безвыходно и негативно политическое развитие постсоветских республик. За последние четверть века наблюдается серьезный рост гражданской самостоятельности, многие сферы общественной жизни перешли от жесткого контроля государственной бюрократии на саморегулирование. На Украине за минувшее десятилетие возникла масса социальных движений и гражданских инициатив. Даже при нынешней авторитарной власти граждане по общественно-бытовым вопросам в разных уголках страны прибегают к блокаде дорог, и чиновники предпочитают с ними договариваться вместо силового разгона. Просто процесс взросления гражданского общества идет не так быстро, как нам хочется.

«Разделяй и властвуй», — старый как мир принцип управления массами. Тут «майданный режим» не изобрёл ничего нового, но лишь вернул в нашу политическую жизнь дикие в своей средневековости методы. Недаром систему управления на современной Украине иногда называют «неофеодализмом». С другой стороны, подобный «провал во времени» плохо уживается с окружающей действительностью глобального информационного общества. Это не норма, а резервация, отклонение от общего уровня социально-исторического развития, которая еще может существовать в период военного положения, но невозможна в мирной созидательной жизни страны. Поэтому любой сторонник гражданских и политических свобод стремится к скорейшему окончанию войны в Донбассе. А нынешняя власть, наоборот, её бесконечно затягивает, ибо может работать лишь в режиме ненависти и полицейских репрессиях.

Но именно выход из этого режима, через боль и страдания, дает Украине редкий шанс внедрения большей демократии участия, эгалитарного распространения политической функции на широкие массы населения. И в отличие от компрадорской части украинской элиты, ориентированной на внешнее управление, как залог своей антидемократичности и коррупции, ответственные перед страной политики и бизнесмены просто обязаны разглядеть этот последний источник настоящей независимости Украины, — поделиться с массами властью и тем активизировать их созидательную энергию для быстрого выхода страны из кризиса. Не желаю России подобных жертв и потрясений, а надеюсь, что украинский пример был достаточно наглядным для мирного перехода вашего общества на новый уровень социально-экономической свободы.

Ю.Н.: Нам необходим диалог с деятелями культуры Украины, в рамках которого бы продвигались мирные инициативы, развивались связи между нашими странами. Ведь с точки зрения культуры война бессмысленна и античеловечна, а нынешняя ситуация в Донбассе подрывает репутацию обоих наших стран, которые не могут договориться о мире в регионе уже более четырех лет. Писатель Борис Евсеев предложил идею российско-украинского конгресса культуры. На мой взгляд, эту идею можно расширить — такой Конгресс может охватывать не только наши связи с Украиной — но и со всеми странами, где исторически хорошо представлена русская культура, в первую очередь, со славянскими странами.

Недавно я побывал в Хорватии и увидел, как велика тяга простых людей к России. Двадцать лет Россия не участвовала в книжных ярмарках Хорватии — и нас заждались там. Сейчас создаются Центры славянских культур в разных странах — и есть надежда, что они станут местами диалога, где бы рождались ростки будущего, более гуманного общества, где отношения между странами не портили отношений между людьми — и простые люди бы не становились жертвами манипуляций СМИ, сеющих ненависть между народами. Только что произошёл очередной конфликт между нашими странами, теперь уже на море, и теперь следует ждать очередного витка противостояния. Что Вы думаете по поводу введения военного положения на Украине?

В.А.: Да, пока мы с Вами беседовали, режим в Киеве ощутил всю безвыходность своей ситуации, невозможность победить на честных выборах. Стихийные бедствия и война — лучшее время для мародерства, как имущественного, так и политического, в смысле, узурпации власти. Честно сказать, я не думал, что Порошенко на это решится. Но видимо своей политикой он загнал ситуацию в глухой угол, из которого некуда бежать, а надо только постараться пересидеть её ещё один срок у власти. На это и рассчитано введение военного положения, чтобы подавить и расстроить любую оппозицию и напротив, — сплотить вокруг себя националистические силы, после чего провести выборы.

У меня также появились вопросы к позиции России в морском инциденте, вызвавшем столь резкую политическую реакцию Киева. Вызывает подозрение явная наигранность, даже срежиссированный характер столкновения в Керченском проливе. Создается впечатление, что Кремль подыгрывает Порошенко, помогает ему сохранить власть. А это значит, что нынешнее состояние Украины устраивает внешних игроков не только на Западе, но и на Востоке. Но тогда тем более, у украинцев нет другой надежды, кроме, как на внутренние резервы, созидательную энергию масс.

Что же касается предложенного Вами культурного диалога, то я неизменный сторонник разнообразия и взаимообогащения культур. Но одной из центральных идей «майданного» режима является дерусификация Украины, борьба с «русским миром», под которым власти понимают в том числе и культурное влияние. Поэтому на период военного положения с его неизбежной «охотой на ведьм» участие в таких мероприятиях может быть сопряжено с серьезным риском политических преследований. Однако, любые войны заканчиваются миром, и я уверен, что рано или поздно возобновление диалога неизбежно. Ведь мы можем поменять только политику, а география нам не подвластна.

 

 https://svpressa.ru/blogs/article/217224/