Создан:  21 Мая 2012      Опубликован:  21 Мая 2012
Раздел:  постижение анархии - большая политика

Один известный лидер неправительственной организации (НПО) как-то пожаловался другому признанному общественному деятелю: я без гранта теперь даже думать не могу. И это не басня, а реальное положение дел в украинском «третьем секторе» (сообществе общественных организаций). Идеальная схема финансирования НПО, - по 1/3 от фондов, коммерческих структур и предоставления платных услуг, - у нас не работает. Практически единственным источником наполнения бюджетов НПО остаются зарубежные фонды. Откуда следует коррупция и монополизация данного ресурсного направления, и, в результате, стагнация гражданского общества в Украине.

ГРАНТОЕДСКИЕ ХРОНИКИ
«Третий сектор» в нашей стране, как и на всем пространстве экс-СССР, возник из благовидного предлога – приучить несамостоятельных постсоветских граждан к социальной активности. Чтобы общество стало более самостоятельным, смогло частично перейти к самообслуживанию и делегировать меньше полномочий власти, которыми та злоупотребляет, а еще, - стало эффективным контролером государства. Свободная конкуренция в общественном движении должна была сформировать профессиональные НПО, которые постепенно перейдут на самоокупаемость. Что позволит превратить создание гражданского общества из проекта зарубежных доноров в национальный проект с отечественным финансированием.

Но начиналось это в период трансформации экономики 1990-х гг. и мощные вливания фондов привлекли к себе дельцов от общественности. Так появились грантоеды – менеджеры НПО, профессионалы в написании проектов под гранты и блестящей отчетности по освоению средств, зачастую мало отражающей реальные результаты. Им без разницы, в каком направлении действовать, лечить наркоманов или ВИЧ, работать с бездомными или защищать животных. Главное, - получить на это грант. Постепенно борьба за гранты по жесткости сравнялась с тендерами на сверхприбыльные госзаказы. И «третий сектор» не смог остаться в стороне от коррупции и монополизма. Тем более что основным получателем грантов были не общественные, а государственные структуры, заразившие НПО своими генетическими заболеваниями, - казнокрадством и приписками.

Постепенно доступ к фондам был сконцентрирован в руках немногих, в «третьем секторе» выстроилась своя система взяток и откатов. Свободная конкуренция НПО превратилась в фикцию, стерлась тонкая грань между реализацией проекта с донорской поддержкой и ее имитацией ради денег, настоящим милосердием и «состраданием на зарплате», реальной самоорганизацией и демократической декорацией. Как следствие, - паралич самодеятельности НПО, выраженный в начале статьи сакраментальной фразой о невозможности даже думать без гранта.

Но нечистоплотность грантоедов и неэффективность использования грантов фонды не сильно смущает. Чему я стал свидетелем в 2001 г., когда издал книгу «Взросление нации» за средства фонда «Британский совет». Там, возможно впервые в Украине, были раскрыты схемы коррупции в системе «фонд - НПО». На что обиженные британцы прекратили контакты со мной, а их куратор издания книги спросила с укором: «что, не любите белых воротничков»? С тех пор у меня вызывают стойкое отвращение ритуальные заклинания семинаров и СМИ «третьего сектора» о становлении демократии и свободы слова, моральности и гражданского общества.

Можно вспомнить и пресловутую «аполитичность» грантоедов, которые с 2001 г. были опорой оранжевой революции в борьбе с Партией регионов, а с 2010 г. перешли на сторону регионалов. Что показывает, как их ориентация зависит от дружбы фондов с режимом. Ведь независимость грантоедов от украинской бюрократии обусловлена их зависимостью от бюрократии стран базирования фондов. Например, «Британский совет» контролирует МИД Великобритании, а USAID – вообще подразделение Госдепа США. Восприняв уроки 2004 г., регионалы нашли общий язык с фондами, вернее, стоящими за ними правительствами, пошли на уступки. И сразу стали своими для грантоедов, несмотря на ухудшение социальной ситуации в Украине. Ну, а драйв наиболее одиозных фигур «третьего сектора» типа Каськива, от революционной «Поры» к службе в высшей бюрократии регионалов, лишь персонифицирует этот процесс.

И последний тренд, - грантоеды собираются вокруг Координационного совета по вопросам развития гражданского общества при Президенте, с помощью которого они рассчитывают на передачу полномочий и бюджетов от органов власти к НПО. Об этом говорит проект реформы местного самоуправления (МСУ), рассмотренный на Совете в конце апреля 2012 г. и предлагающий общественный принцип организации МСУ, усиление роли самоорганизации и демократии участия. Идею чего, кстати, уже много лет продвигают украинские анархисты. Но с подачи Совета кто станет осваивать полномочия и бюджеты? Те самые грантоеды, мастера финансовой отчетности и постановочной активности. Вот и выходит, что для них гражданское общество и контроль над властью – лишь камуфляж, а реальная цель – деньги и власть.

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПРОЕКТ
Но что же делать тысячам рядовых НПО, к грантовой кормушке не причастных, а с ними инициативным группам реальной самоорганизации, сплоченным произволом власти и трудностями перманентного кризиса? Как им на голом энтузиазме поддерживать гражданскую активность, многие ли скинутся в кассу взаимопомощи на проведение кампаний, если на жизнь едва хватает? Выход один, - искать отечественного союзника, обладающего ресурсами и также заинтересованного в контроле над бюрократией. И этим союзником может стать малый и средний бизнес.  Даже в теории – это естественный выбор. Ведь, по определению, гражданское общество, - есть совокупность организаций и общественных связей вне власти, то есть сообщество бизнеса и НПО, второго и третьего секторов в западной демократической терминологии.

На Западе это называют «корпоративной вовлеченностью в дела местного сообщества». И по данным опросов, 60% менеджеров считают это очень важным делом. Только украинская социальная реальность диктует особый характер такой вовлеченности. Если крупный олигархический капитал плотно сросся с властью, и они совместными усилиями давят малый и средний бизнес, то указанные категории предпринимателей просто вынуждены искать защиту от переделов собственности и аппетитов новых чиновников, проявляющихся после каждой смены власти. Часть неискушенных в вопросе бизнесменов может удивить сама мысль, что НПО в принципе могут стать защитой для бизнеса. А вспомним оранжевую революцию, чьей ударной силой были не партии, а НПО! И в данном вопросе они могут стать эффективной защитой, при условии создания их солидарного протестного сообщества.

Если главный вопрос защиты местного бизнеса, - коррупционная и рейдерская безопасность, необходимо создать социальную среду, нетерпимую к такой агрессии, отбивающую любые попытки «наезда» со стороны властей и придворного бизнеса  на союзных ей предпринимателей. И даже больше, - общественности, переходящей в наступление, - против любых поползновений к казнокрадству, нецелевому использованию бюджетов, бюрократическому вымогательству. Поверьте моему опыту, тысяча сплоченных жильцов микрорайона может диктовать свою волю горсовету, если их требования носят реалистичный характер.

Таким образом, в целях самозащиты, малому и среднему бизнесу необходимо взращивать в зоне своего покрытия сеть территориальных, социальных и профессиональных НПО, - от домкомов и комитетов улиц до профсоюзов и организаций незащищенных категорий граждан, - малоимущих, пенсионеров, многодетных и т.д. Коррупция и рейдерство любят тишину и безразличие окружающих. Находящаяся в солидарной связке с местным бизнесом, структурированная и активная общественность будет реагировать на них неутихающим скандалом не только на данной территории, но и протестными экспедициями в Киев. А какому столичному начальству нужны протесты под окнами из-за произвола его подчиненных на местах?

Так может создаваться экономическая безопасность территорий, возникать целые зоны без коррупции, репрессий в отношении бизнеса или рейдерских переделов. Это дает не только уверенность в будущем и исключение коррупционных расходов на поддержание предприятий. Создание таких зон само по себе может стать выгодным проектом. Организовав зону без коррупции и рейдерства, ее основатели смогут привлекать туда другие бизнес-структуры, которые станут перемещать свои активы на эту территорию стабильности из регионов, по-прежнему пораженных произволом бюрократии.

Одному предприятию не под силу финансировать весь комплекс местных НПО. Необходимо вовлечение всего малого и среднего бизнеса данной территории в создание «свободной зоны». А так как проект это взаимовыгодный, он быстро реализуем встречной инициативой НПО и бизнеса. Нет смысла создавать единый орган финансирования «третьего сектора» во избежание нового грантоедства, эффективный способ борьбы с которым, - финансовая децентрализация, когда у тысяч НПО появятся тысячи прямых спонсоров. Адресная помощь, координируемая из некоего выборного межсекторного центра. Наконец, «третий сектор» может быть интересен бизнесу не только как охранная среда. Есть целое направление услуг для него со стороны НПО. Это проведение семинаров и PR-кампаний, поддержка социальных инициатив бизнеса, реклама спонсоров на общественных мероприятиях, создание фан-клубов товаров или услуг и т.д.

Так может быть реализован национальный проект создания гражданского общества. Начиная со «свободных зон» в социально активных городах, он распространится далее по стране, по мере обретения гражданами протестных и самоуправленческих навыков. Не профессионалы освоения бюджетов, а такие сети из выросших снизу и питающихся местными ресурсами НПО и могут претендовать на ре-делегирование части полномочий в рамках реформы местного самоуправления. Сегодня государство пользуется нашей разобщенностью и неумелостью в защите собственных прав. Взаимовыгодный союз второго и третьего сектора лишит бюрократию возможностей произвола. На деле это и явится достижением одной из магистральных целей демократизации – контроля граждан над властью. А грантоедов можно будет списать в музей становления гражданского общества и показывать детям в зале «Так жить нельзя».