Нестор Махно в культуре памяти современной Украины

К 90-й годовщине со Дня смерти Нестора Махно польский анархистский журнал «Inny Świat» (Другой мир) предложил ряду украинских историков махновского движения и анархистов ответить на вопросы анкеты, посвященной теме отображения образа легендарного основателя махновщины в мемориальном пространстве нашей страны. Среди участников анкетирования был Вячеслав Азаров.

А.Л.: Начнём с историографии. В СССР историография, а с ней и массовая культура, сформировала довольно яркий, но однотипный образ Махно и махновцев, которые изображались контрреволюционерами, алкоголиками и бандитами, условно говоря, антигероями. Как вам кажется, произошли ли в украинском обществе на протяжении последних 35 лет качественные изменения касательно восприятия Нестора Махно? Если да, то можно ли сказать, что на это, среди прочего, повлияла историография, которая, пусть ещё далеко и не полная, но сделала значительный шаг в изучении Махновского движения за эти годы?

 

В.А.: В СССР вся историческая наука пропускалась через фильтры господствующей идеологии. Поэтому махновское движение, продвигавшее иной тип социальной организации, не могло восприниматься положительно. Больше того, в ходе революции и при ее последующем освещении, ввиду более левых позиций анархизма в отношении к большевизму, он выступал серьезным идейным конкурентом в достижении схожего социального идеала, поэтому требовал максимальной дискредитации со стороны действующей власти, как отсутствие всякого проекта общественного устройства.

Постсоветские исторические исследования, а вслед за ними и взгляды украинского общества в отношении Махно и его движения также прошли определенную эволюцию. От увлечения внешней, боевой стороной махновщины с лихой кавалерийской рубкой и грозными пулеметными полками до изучения идеологии и социального проекта махновцев, - «Вольный советский строй». Однако, в последнее десятилетие, в связи с ростом националистических и унитарных тенденций, наблюдается новый, похожий на советский, рост критического восприятия махновского движения, так как его идеи всеобщего самоуправления идут вразрез с усиливающейся политикой государственной централизации и языково-культурной монополии. Такая эволюция взглядов формируется в первую очередь тесно связанной с государством исторической наукой, которая, как и в СССР, чутко откликается на его политические запросы.

А.Л.: В последние годы в Украине как в научной, так и в общественно-политической среде, ведутся дискуссии на тему украинской революции и переосмысления событий 1917–1921 гг. Как Махновщина вписывается в эти дискуссии? Например, в рекомендациях Украинского института национальной памяти [2] , я не нашёл какого-либо обстоятельного комментария по поводу Махновского движения. Насколько велик интерес к нему среди современных украинских историков? Есть ли новые подходы и интерпретации этого явления?

В.А.: Я не участвую в дискуссиях национально-консервативного сегмента украинского общества и не могу судить об их качественном наполнении. Для меня, действующего анархиста и исследователя движения, махновщина важна, как масштабный эксперимент безвластного самоуправления, развития самостоятельности масс и низовой инициативы в социуме. В то же время, в некоторых исторических работах последнего десятилетия я наблюдаю превращение Махно в некоего героя национально-освободительной борьбы, подачу возглавляемого им движения в однобоком формате противостояния белой и красной угрозе из России, без ясного объяснения, за какие идеалы сражались махновцы и какое общество они строили. С одной стороны, наблюдается отрицание махновских идей, а с другой, - попытки пристроить этот исторический феномен под нужды современной государственной политики.

 

А.Л.: Согласно польскому исследователю памяти Роберту Трабе, прошлое в современности всегда отвечает на идейные запросы сегодняшнего дня, а не на интеллектуальные вызовы с целью реконструкции исторических событий и процессов. Но даже в демократических обществах именно актуальный политический запрос создаёт ограничения некоторым «неудобным» событиям в доступе к основному направлению исторической политики государства. В оппозиции к «политике памяти» властей находится то, что Траба назвал «демократизацией памяти», т.е. независимое право интерпретировать историю, которое позволяет гражданскому обществу участвовать в построении исторической и коллективной памяти. В Польше одновременно проходил процесс «приватизации памяти», повлиявший как на рост популярности локальных деятелей и сообществ, участвующих в общенациональных событиях, так и на требование уважения к ним со стороны государственных субъектов. Таким образом, усилилась «историческая чувствительность», внимание к местному наследию и единство с ним, а не с единой историей государства. Можно ли данные процессы применить к постсоветской Украине? Ведь активно «воскрешать» и популяризировать память о Махно начали именно гуляйпольские и запорожские жители (например, Виктор Яланский, краеведы Владимир Жилинский, Василий Коростылёв, директрисса музея в Гуляйполе Наталья Дидовец, музыкант Анатолий Cердюк и тд.) 

В.А.: Я не изучал процессы исторической политики в Польше, но описанный в вашем вопросе современный государственный взгляд на историю мне однозначно не близок. С моей точки зрения, история должна быть максимально правдивой и подробной, а не искаженной под нужды того или иного правительства, его взглядов на развитие государства. Спор же может вестись исключительно об уроках и полезных навыках, которые можно извлечь для современного общества из событий и политических движений прошлого. 

Сам я начинал знакомиться с историей махновского движения не по книгам краеведов, а по личным воспоминаниям его участников и ранним мемуарам представителей соперничавших с ним политических сил, затем сравнивал с работами советских историков, сборниками документов и исследованиями постсоветского периода. Работы краеведов безусловно важны, но, на мой взгляд, они больше сосредоточены на низовом уровне семейных историй и редко отражают весь масштаб и глубину социально-экономических процессов на больших территориях, охваченных махновщиной, а для меня – это основа понимания движения, его целей и лозунгов, поднявших на борьбу такой большой пласт населения. 

А.Л.:  Со временем привлекать внимание к Махно, а также синтезировать образ борца за социальную справедливость с национальной составляющей, начали и известные деятели культуры, такие как Андрей Ермоленко, Сергей Жадан, Антон Мухарский, Лесь Подервянский... Начали появляются художественные произведения, песни и комиксы. Мне известно о нескольких театральных постановках. Сегодня даже в развлекательных шоу-программах присутствует данная тема [3] . В Запорожье махновской тематике посвящался областной фестиваль народного искусства «Вольница». А в 2021 г. в Старобельске прошёл фестиваль «Ветер Анархии», также посвященный Махновщине. Но, конечно же, самый яркий, но неоднозначный – это т.н. Махнофест, который вместе с творческим объединением «Последняя Баррикада» организовывал Олесь Доний (хотевший «украинизировать Махно после его смерти, чтобы он стал основой новой юго-восточной идентичности Украины»). Польский культуролог Анджей Шпотинский считает, что «сегодня мы имеем дело с феноменом театрализации языка, культуры и посыла. А проблема исторической правды отходит на второй план», в свою очередь, по мнению ведущей исследовательницы памяти Алейды Ассман, современное искусство ставит целью не коммеморацию, а критический анализ памяти. Это связано с массовым интересом к проблеме идентичности и травматического опыта прошлого. Где в этом всём «День Независимости с Махно» и другие провяления культуры памяти, связанные с Батькой?  Грозит ли Нестору Ивановичу «чегеваризация»?

В.А.:   Из ваших вопросов у меня сложилось впечатление, что вы смотрите на Махно и его движение глазами представителей национал-консервативного лагеря, его историков, деятелей культуры и политиков. Да, в нынешней Украине при целенаправленной поддержке государства данная идеология заняла монопольную позицию, вытеснив или задавив весь прочий политический спектр, включая анархистов, - хранителей махновского наследия. По факту национализм сегодня имеет здесь монополию, сравнимую с ролью советской господствующей идеологии. Но, как и в СССР, из этого не следует, что ее взгляд на махновщину является объективным. Я 30 лет работаю в украинской политике и помню все разнообразие ее дискурса прошлого периода об истории Украины и роли ее исторических фигур, включая Махно. 

И здесь крайне важно учитывать, что махновщина была принципиально интернациональным движением, о чем неоднократно писали ее непосредственные участники, включая самого Батьку. Поэтому взгляд националистов на махновское движение, как и их пропаганда махновщины через культурные мероприятия, в массе своей страдает фрагментарностью и предвзятостью, они стараются выделить в движении какие-то близкие себе моменты и продвигать их, как базовый смысл этого массового явления многонационального населения Юго-Восточной Украины того исторического периода. По сути, в этом и заключается процесс «посмертной украинизации» Махно. А настоящая махновщина – это социальная, а не национальная идентичность, это модель общества, ради достижения которой жители данного региона примыкали к движению. Поэтому в его составе сражались и работали люди разных национальностей, - украинцы, русские, евреи, греки, болгары, крымские татары и даже китайцы.

 

А.Л.:   Раз уж мы коснулись проблемы идентичности, то напрашивается вопрос о том, как Махно вписывается в современную Украину? На Западе несомненно это один из самых известных украинцев в истории [4] . Есть ли у него шанс занять своё достойное место в пантеоне великих украинских исторических личностей? Либо он уже таковым является? [5]   Например, политолог Игор Лосев заявляет, что данное «противсіхство» не что иное, как «тяжёлая национальная болезнь украинской ментальности». Другие же, особенно указанные выше деятели культуры, защищают «анархический» характер украинского народа. Что, если для украинцев Махно станет тем, что французский историк Пьер Нора называет «местом памяти» (символом коллективной идентификации, который представляет собой своеобразный ориентир ценностей, важный и функционирующий в общественном сознании в данный момент истории)? Не кажется ли вам, что Махно вместо носителя ценностей, которые изначально подчёркивали его «важность» (анархист, крестьянский герой, военный гений), начинает функционировать в общественном сознании как пример новых (либо актуализированных?) ценностей (борец с российским/советским империализмом, символ украинской идентичности, пример своеобразной государственности)?

В.А.:   Я считаю, что термин «противсіхство» применительно к махновщине используют люди малограмотные в истории и идеологии махновского движения, не понимающие его целей и задач. Анархизм вообще, и махновщина в частности, работали над развитием общества, а не государства. Поэтому любые государственные режимы, приходившие на земли, подконтрольные махновцам, рассматривались ими исключительно с точки зрения возможности сосуществования с местными органами безвластного самоуправления. Большевики вели наиболее хитрую и гибкую политику в отношении махновщины, пытались использовать ее против общих врагов, давали взамен необходимое оружие и боеприпасы, без которых махновцы потеряли бы свой район. На время таких союзов махновщина могла сосуществовать с Советской властью, но ровно до тех пор, пока большевики не пытались ликвидировать махновские органы самоуправления. Ни белогвардейский, ни национал-республиканский буржуазные режимы такой возможности сосуществования не предоставляли. Вот и весь секрет сотрудничества махновцев с большевиками. Махновщина не была приложением к тому или иному проекту государственности на землях бывшей Российской империи, а являлась новым самостоятельным проектом общественной организации, поэтому и выступала против других проектов, мешавших ее реализации.

Именно в контексте этого опыта социально-экономического строительства Махно давно и прочно занял свое место в истории не только Украины, но и всего человечества. Первый в мире масштабный эксперимент безвластного самоуправления, организационным ядром которого был Союз анархистов Гуляйпольского района с Махно во главе, явился совершенно новым политическим явлением, пусть и не завершенным до конца. По оценке председателя махновского Военно-Революционного Совета Всеволода Волина в пик движения осени 1919 г. оно охватывало территории с населением до 7 млн. чел., - почти треть населения Украины того периода. Развитие самоорганизации и социальной самостоятельности столь широких народных масс, их обустройство собственной жизни без участия власти является важнейшим комплексом навыков, социальных технологий. В современный период переосмысления роли и функций государства в экономически развитых странах в контексте процессов глобализации такие технологии должны быть предельно востребованы для переобучения постсоветского общества. Но, к сожалению, Украина сейчас находится на стадии догоняющего развития, пытаясь пройти этап нациостроительства, который был актуален для передовых стран в XIX веке, из-за чего эти навыки остаются невостребованными.

Поэтому Махно – это не про современную Украину, где отсутствует реальная конкуренция различных идеологий и общественная дискуссия, основанная на плюрализме мнений, Махно – про Украину будущего, хочу надеется, что ближайшего. Принципы существования его Безвластной трудовой федерации с низовой инициативой, мультикультурностью и социальным самообслуживанием могут стать прекрасной альтернативой нынешнему состоянию украинского общества, с его языково-культурными и социальными конфликтами, подрывающими солидарность изнутри. 

Что же касается Махно, как борца с советским/российским империализмом, то он также успел повоевать с австро-германским вторжением, с войсками гетмана Скоропадского и украинской Директории, и даже с десантами Антанты. Поэтому, как для символа идентичности, более важно не против кого, а за что он воевал, чтобы данное направление имело развитие в Украине, разумеется, на уровне допустимом в текущей ситуации. Приветствует действующая власть внедрение технологий взаимопомощи и самоуправления, - «новым махновцам» есть что защищать хоть от россиян, хоть от инопланетян. И напротив, если правительство постоянно урезает те социальные завоевания, за которые боролась РПАУ/м, и продолжает загонять простых украинцев в нищету и бесправие, неизбежно встает вопрос, как такой символ идентичности соответствует тому, что творится в тылу, пока «новые махновцы» защищают страну на фронте? Ну, а если эта новая идентичность рассчитывает вовсе обойтись без социальной составляющей махновщины, встает вопрос, а в чем она тогда выражается? Когда у нынешних активистов, деятелей культуры и политиков, объявляющих себя наследниками Махно, общественный идеал, лозунги и методы выглядят, например, как у бандеровцев, без других махновских признаков, кроме знамени и тачанки, то стороннему наблюдателю становится понятно, что это не махновцы, а переодетые бандеровцы.

А.Л.:  Вопрос взаимоотношений Махновского движения и государственности также вызывает горячие дискуссии. Если с анархистами в этом плане всё понятно, то с представителями других политический течений и их увлечением Махно дело обстоит интереснее. Известны факты «восхищения» Нестором Ивановичем Дмитром Корчинским и его «Братством», покойным Игорем Кивой, в Правом Секторе на фронте был отряд им. Махно. Сейчас появляются некие удостоверения махновские, киевская полиция присваивает награды им. Махно. Одним из организаторов Махнофеста являлся Александр Корниенко (глава партии Слуга Народа в 2019–2021 гг.) Есть, конечно же, те, кто критикует Махновщину, как несостоятельную идейно и практически, но есть и те, что пытается синтезировать её с разными проявлениями национализма. Кроме указанных выше примеров, это 10 лет назад пыталась делать во Львове левонационалистическая организация «Автономний Опир». В свою очередь, директор «Центра антиолигархической политики» Владимир Ларцев считает, что «только идеология украинского солидаризма«, сформированная на основе идей Махно и Липинского о «союзе хуторов» («вольных Советов», «империи громад»), и поддержанная на государственном уровне, способна склеить распадающуюся на глазах целостность нашей страны» . В этом же ряду стоит философ и политтехнолог Андрей Окара и т.д. Не говоря о том, что памятник Махно в Гуляйполе открывал Игорь Луценко, в то время министр внутренних дел, а общественную организацию Общество Нестора Махно «Гуляй-Поле» в далёком 1998 г. создавал народный депутат Украины, член Центрального Совета Украинской республиканской партии «Собор», военный и работник спецслужб Анатолий Ермак. В свою очередь, поэт Борис Олейник, член КПУ, помогал в издании важной для махновской темы книги, а будущий член Партии Регионов Иван Шуфрич ангажировался в процесс попыток перезахоронения Махно. Это искренний интерес к атаману, полное непонимание идей Махновщины или же меркантильное использование этой личности, как в т.ч. показал в своей статье «Моя Махновщина» Вячеслав Азаров?

В.А.: Перечисление вами представителей разных политических лагерей, интересовавшихся махновским наследием, это как раз то, о чем я написал выше, про разнообразие исторического дискурса прошлых лет. Однако, после майдана в Украине произошли серьезные изменения, во многом подтверждающие подозрения, высказанные в указанной вами моей статье. Та часть левого движения и анархистов, что имели смелость отстаивать свои идеалы, подверглись жестоким преследованиям за критику постмайданной власти и проводимых ею антисоциальных реформ. Чтобы создать для Запада картинку демократии и согласия народа с шоковой либерализацией власть не подавляла такие протесты полицией, на них нападали ультраправые группировки, работающие под крышей спецслужб. Так разгоняли и наши митинги.  В 2014 г. в Одессе был запрещен наш махновский марш, традиционно проводимый на День рождения Нестора Ивановича. Лично я в 2016 г. полгода пролежел в больнице и ходил на костылях после нападения националистов на мероприятии Дня освобождения Одессы от нацистов [6] . В 2018 г. во Львове ультраправые поломали и порезали анархистов «Черного стяга» [7] , были нападения в Киеве и других городах. Анархистов преследовали за защиту самоуправления, трудовых и социальных прав украинцев, фактически за махновские идеалы, загнали их в подполье, все эти годы не давали голову поднять, в результате чего они оказались политически и экономически задавлены, их ячейки распадались.

Разумеется, такие методы общения с современными носителями махновской идеологии вызывают максимальное недоверие к предложениям синтеза со стороны националистов, рождают подозрения в тривиальной попытке поглощения. Обескровить и задавить конкурента, а потом присвоить его активы. Не секрет, что у западных соседей, и в Польше особенно, вызывают большой негатив отрицательные страницы истории украинского национализма вроде Волынской резни. Отчего предожение синтеза можно рассматривать в контексте поиска новой оболочки для массовой идеологии, при этом не меняя внутренней и внешней националистической политики. Однако, махновское движение всемирно известно и хорошо изучено, поэтому его флагом нельзя прикрыть диаметрально противоположную политику. Такая фальшивка будет быстро разоблачена и осуждена международным историческим сообществом и анархическим движением. Поэтому ни одни анархист или признанный историк-махновед не пойдет на этот подлог, рискуя оскандалиться и попасть под бессрочный бойкот своего круга общения.

Тем не менее, я давно и многократно выступал с предложениями, что образ Махно и его движения является наиболее компромиссным историческим ориентиром для склеивания терзаемой внутренними конфликтами Украины. Но для сближения разных идеологических полюсов украинского политикума у них должны быть равные права и возможности. Политические организации анархистов (не путать с молодежной субкультурой) являются не только хранителями махновского наследия, но и стараются адаптировать его наработки к современному обществу, внедрять те самые технологии взаимопомощи и самообслуживания, которые сегодня предельно востребованы в результате демонтажа социальных институтов государства, военной разрухи и нищеты. А значит, практическим попыткам такого сближения должен предшествовать возврат анархистов в политическую жизнь страны, их доступ к медиа, к ресурсам для восстановления ячеек и реализации социальных проектов адаптированной махновщины.

И уже, если при соблюдении подобных условий, заглядывать в практическое становление этой новой махновской идентичности, надо понимать, что такой процесс имеет свои разумные границы совместимости. Это в тоталитарном обществе вождь обязан глядеть с каждой стены и вещать из каждого утюга. А для махновской тематики, например, существующий отряд патрульной полиции им. Махно, - явный оксюморон. Полицейские-махновцы! Что будет дальше, тюремщики-махновцы, цензоры-махновцы, олигархи-махновцы? Это самый быстрый способ дискредитировать новую идентичность. Нам же надо оставить равнение на Батьку для развития украинского общества, подъема его инициативы и энтузиазма в послевоенном восстановлении страны и не микшировать его с государственной символикой, структурами охраны правопорядка и госбезопасности, вступающими в резкое противоречие с махновскими идеями. В развитой демократии чиновники и полицейские органы должны быть равноудалены от всех идеологий.

Насчет же упомянутых попыток синтезировать махновщину с «разными проявлениями национализма», надо понимать, что конкретно имеется в виду? Принуждение по принципу этнического большинства, ксенофобия и гипертрофированное возвеличивание национальной принадлежности, запрет других культур местного населения, - всё это несовместимо с махновскими принципами общежития. И напротив, если соединять его модель с предложенной идеей о «союзе хуторов», из такого синтеза вытекает равноправие центральной и местной культурных традиций, культурное самоуправление. При этом историческая махновщина никогда не противопоставляла себя украинской культуре, махновский Культпросвет проводил концерты в день рождения Тараса Шевченко, одну из самых известных украинских песен «Розпрягайте хлопці коней» сочинил махновский артиллерист Иван Негребицкий. Анархические тенденции также совместимы с тем, что на Западе называют «гражданским национализмом», когда путем плебисцитов, референдумов, опросов граждане активно принимают участие в принятии политических решений и управлении государством, выражая тем самым волю нации. То есть, можно вести дискуссию на темы синтеза, но по понятным причинам, загнавшим украинских анархистов в подполье, она будет иметь настороженный характер.

А.Л.:  Владимир Чоп считает, что Махно – лидер по популярности среди украинских деятелей XX в., о чём свидетельствует огромное количество фольклора, связанного с анархистом. В некоторых сериях книг о «великих» украинцах имя Махно присутствует [8] , в других нет [9] . Но зато почти всегда Махно попадает в первые десятки в соцопросах на тему «великих». Вот несколько примеров: в 2007 г. в проекте украинского телевидения «Интер» «Великие украинцы» Махно занял 32 место (с пометкой «Беспрецедентная тактика партизанской войны»), а в опросе Киевского международного института социологии (КМИС) – 18 место (вместе с футболистом Андреем Шевченко и Владимиром Брежневым) и 10 место в восточном регионе. В 2012 г. он занял 50-е место в рейтинге «Выдающиеся украинцы современности» (социологическая группа «Рейтинг»). В 2015 г. он занял 30-е место в опросе «Самые выдающиеся украинцы», а в 2022 г. – 39-е место в опросе группы «Рейтинг» под названием «Народный ТОП: 10 величайших украинцев всех времен». Однако в последнем и весьма репрезентативном исследовании «Историческая память – результаты социологического исследования взрослых жителей Украины», проведенном КМИС, Махно занял 14-е место с 44% положительных голосов. При этом он по-прежнему «проигрывает» С. Петлюре, Р. Шухевичу, С. Бандере и П. Скоропадскому. Интересно и то, что Махно знают повсюду, но, по данным этого опроса, на востоке страны Батько воспринимается более негативно, чем в других регионах. Можно ли вообще говорить о положительной динамике роста популярности Махно и связаны ли ответы респондентов с политической ситуацией в стране? Насколько можно доверять этим исследованиям?

В.А.: В современном обществе популярность исторического деятеля зависит от количества информационных продуктов о нем. О Махно такого продукта несравненно меньше, чем о государственниках националистического лагеря. Кроме того, политические соцопросы последних лет часто грешат заказным характером с целью формирования общественного мнения. И я не могу исключить, что опросы исторические имеют те же цели. Разумеется, политическая ситуация в стране прямо влияет на пантеон пропагандируемых государством исторических фигур, Махно с его самоуправлением для текущих процессов унитарной централизации очень некстати. Я не проводил анализ изменения популярности Батьки, но по субъективному впечатлению историка и анархиста постоянно интересующегося данной темой, пик публикаций о махновщине в интернете пришелся на период 2008-13 гг.

А.Л.:  Я знаю, что по всей стране есть довольно небольшое количество памятных символов Махновщины (поправьте, если ошибаюсь – примерно 5 улиц, 5 памятников и около 10 памятных досок и знаков), но все они имет ярко выраженный географический характер – Юго-Восток Украины. В Гуляйполе даже шутят, что пока там стоит памятник Махно, город не будет оккупирован. Как минимум 2 губернатора Запорожской области (А. Старух, А. Пеклушенко, кстати, также бывший член ПР, лестно отзывались о Махно; второй в 2012 г. объявил конкурс на лучшую пьесу о жизни и деятельности анархиста). Как вы считаете, стоит ли называть именем Махно/махновцев улицы и ставить им памятники, чтобы через общее символическое пространство давать голос и этой всё ещё мифологизированной для многих истории?  

В.А.:  По поводу дефицита памятных символов махновщины хочу напомнить, что в процессе бездумной декоммунизации уничтожались и мемориалы анархистам. В Мариуполе был сначала осквернен ультраправыми, а в 2016 г. снесен единственный памятник махновцу еще советского периода – комбату в 1-й бригаде 1-й Повстанческой дивизии Махно Кузьме Апатову [10] . А в 2023 г. в Верховцево снесен памятник знаменитому матросу-анархисту Анатолию Железнякову, которого очень уважал Махно. Что же касается новых мемориалов, то я считаю, что в честь участников махновского движения они должны быть не государственной программой сверху, а инициативой снизу, на уровне территориальных общин, у которых в результате правдивой популяризации таких исторических образов появится желание создавать о них памятные места для равнения современников. Тогда это будет искренний порыв, а не насаждение очередных идолов.

А.Л.: В декабре 2019 г. в селе Осипенко (бывшая Новоспасовка) Бердянского района торжественно открыли памятный крест воинам армии Нестора Махно, погибшим в марте 1919 г. в борьбе с белогвардейцами. Освящение памятника провели священники Православной церкви Украины. Это скорее пример-исключение памяти о махновцах. Почему до сих пор героем либо злодеем преподносится в основном только сам Нестор Иванович, а в тени Батьки остаются множество блестящих командиров и тем более тысячи рядовых махновцев?  

В.А.:  Хочу заметить, что крест - несвойственная для махновцев символика, как и с церковью у них были сложные отношения, клерикальная тема не находила отражения в махновском движении. Следует помнить, что Махно был атеистом и терпел религию настолько, чтобы не вызывать лишних конфликтов с традициями местного населения.  Что же касается новых монументов другим участникам махновщины, блестящим военачальникам, ярким ораторам Культпросвета, организаторам безвластного самоуправления и рядовым борцам за свободный труд, то они выпадают из общественного внимания ввиду элитарной, вождистской модели восприятия прошлого, господствующей в украинской исторической науке, а также недостаточной популяризации махновского движения. Можно также говорить о глубинном непонимании этого массового явления, ведь его мемуаристы неоднократно отмечали, что главным деятелем махновщины были не вожди, а инициативная рядовая масса.

А.Л.:  О Махно снято довольно много документальных фильмов, хуже дело обстоит с художественными постановками. Почти полвека назад роль атамана должен был сыграть Владимир Высоцкий, но не срослось. В 1993 г. драматург и детский писатель Ярослав Стельмах написал забытую сегодня книгу «Батько Махно: кіноповість». Также я встретился с информацией, что велись переговоры с Робертом де Ниро, который планировался на роль Нестора Ивановича в фильме «Анархист» по написанному в 1995 г. сценарию режиссёра и народного артиста Украины Владимира Савельева. Именно на него Анна Чмиль (заместительница министра культуры и искусств Украины) «не смогла» выделить 500 тысяч гривен. Сегодня мы имеем лишь  «Девять жизней Нестора Махно», к которому есть много вопросов. По моему скромному мнению, не хватает добротного художественного фильма о Махновском движении. Вы согласны?

В.А.: При нынешнем состоянии украинского государства с идеологией жесткого унитаризма и национализма, клеймящего любое стремление к самоуправлению, как сепаратизм, создание правдивого художественного фильма о махновщине я вижу маловероятным. Казенные историки, получающие зарплату у государства, конечно могут написать любой сценарий по заказу властей. Но для изображения глубинной сути махновского движения и целей, которые подняли на борьбу столь широкие массы населения разных национальностей, надо слишком многое менять в государственной идеологии и общественном восприятии ею воспитанном, иначе такой фильм станет шоковой информационной бомбой. Но надеюсь, его создание – дело относительно недалекого будущего, когда будет реализован хотя бы первый этап становления новой махновской идентичности, о которой мы с Вами рассуждаем.

А.Л.:  В Днепре есть «МахноПАБ Підпілля Махно». Я знаю, что в 2020 г. краевед Сергей Звилинский работал над открытием бара, хостела и музея в Гуляйполе. Также разрабатывались региональные маршруты (напрмер, «За дух махновской вольницы» Межевской громады), велись разговоры над возведением мемориального комплекса на реке Гайчур и тд. Как вы считаете, стоит ли развивать «махновский туризм» в Гуляйполе и на Запорожье после окончания войны? Займёт ли Гуляйполе своё символическое место в сознании и памяти не только юго-восточных регионов, а украинского общества в целом?  

В.А.:   Безусловно, я приветсвую развитие туризма, фестивалей и тематических клубов – мест отдыха, посвященных махновщине. Но с обязательным условием, чтобы в них присутствовал дух этого движения и они не оказались камуфляжем для противных махновцам идей или тривиального заработка денег. Думаю, что при комплексном подходе к популяризации махновщины, она будет воспринята, как историческое наследие украинского общества в целом. Ведь многие его идеи опередили свое время и более чем актуальны сейчас. К тому же участниками движения были выходцы из разных регионов Украины и зарубежных стран, где можно создавать мемориальные знаки, так популяризируя. Например, мужем соратницы Махно, знаменитой анархистки Маруси Никифоровой был польский анархист Витольд Бжостек.

А.Л.:  Я очень активно слежу за событиями в Украине и до полномасштабной войны регулярно там бывал. В 2019 г. мне посчастливилось попасть в Гуляйполе и пообщаться с месным населением. Сейчас город находится на линии фронта и довольно сильно пострадал. Возле памятника Махно фотографируются и анархисты, и украинские солдаты, и беларусские добровольцы. Его именем называются военные отряды, например, Мобильная группа по ремонту стрелкового оружия им. Н.И. Махно. В новом документальном фильме «Гуляйполе: Батьківщина Махна та анархії | Рік на лінії фронту» одна из старожительниц села на вопрос: на чьей стороне воевал бы Махно, ответила, что ему пришлось бы быть на стороне Украины. Вы согласны с этим утверждением? Можно ли говорить о том, что война как-то изменила либо изменит отношение украинцев и украинок к Батьке?

В.А.:    Вопрос чью бы сторону занял Махно в этой войне для обитателя украинского тыла в период российской агрессии носит достаточно провокационный характер. И сегодня, когда столько крови и страданий, отрицательный ответ на него вызвал бы негативное отношение, как к респонденту, так и к махновской теме вообще. Но в то же время, я призываю понять, почему Махно не примкнул к армии УНР даже в самый острый период борьбы с ВСЮР Деникина осени 1919 г., а их договор с Петлюрой закончился разрывом и обличительным воззванием махновцев против командующего войсками Директории. Махно безусловно за Украину, но свою, с близкими ему социально-экономическими отношениями. А условия довоенной жизни в нашей стране с усиленным гнетом над украинскими тружениками, которых он защищал, никак не соответствуют махновским идеалам. Поэтому, чтобы ответить на данный вопрос с полной уверенностью, надо ставить Украину на путь движения к ориентирам Махно.

А.Л.:   Имя Махно можно встретить в книге К.В. Рыжкова Сто великих россиян (Москва 2000), а также в проекте 2008 г. телеканала «Россия» и телекомпании ВИД «Имя Россия». Покойный военкор Владлен Татарский называл себя махновцем. Весьма яркую иллюстрацию в восприятии Махно сегодняшней Россией даёт передача пропагандиста Аркадия Мамонтова с участием профессиональных историков «Махно и «махновщина». Следы Империи» [11] . И даже такому историку анархизма как Дмитрию Рублёву случается вписывать Нестора Ивановича в канон «российских анархистов» (нр., в книге «Российский анархизм в XX векe» или в его новейшей статье, где автор деликатно избегает называть Махно украинским анархистом [12] . Можно ли говорить о том, что имеют место попытки современных российских историков и пропагандистов «присвоить» Махно и Махновское движении себе, т.е. сделать их «российским», «малороссийским» либо «новороссийским» явлением?

В.А.:  Здесь сочетается сразу несколько аспектов. Начиная с того, что Украине и России исторически делить деятелей украинских юго-восточных регионов периода революции и Гражданской войны достаточно сложно. На этих землях весь указанный период перемещались главные фронты борьбы красной и белой армий, решавшие судьбу Советской власти не только в Украине, но и на всем пространстве бывшей Российской империи. Через украинское Левобережье Деникин шел на Москву, а затем Врангель наступал из Крыма и угрожал соединиться с войсками Польши, так что бои здесь являются частью и российской истории, она здесь тесно переплетена с украинской. И та же Революционная повстанческая армия Украины (махновцев), осенью 1919 г. захватив большие территории в тылу наступавших на Москву деникинских войск, оттянула на себя крупные силы ВСЮР и тем самым сыграла едва ли не решающую роль в спасении власти большевиков в России. 

С другой стороны, в идейном противостоянии с украинским национализмом в российской медиасфере просматривается противопоставление ему махновского движения, которое интернационально, поддерживало свободное развитие и сосуществование разных культур в Украине. Таким образом, продвигается компромиссный вариант идейного наполнения украинского общества, с точки зрения Кремля более удобный для сосуществования стран-соседей, которые будут вынуждены жить рядом, ведь они не могут изменить географию. Ну, а более радикальные политики и пропагандисты РФ объявляют махновщину российским явлением, чтобы обосновать свои претензии на земли Юго-Восточной Украины.

В этом им помогает часть украинских политиков и исторического сообщества, которые не приветствуют популяризацию Махно и его движения, не считая их частью своего историко-политического развития, ведь иначе придется признавать право украинцев на социальную борьбу за махновские идеалы. А такая буржуазно-националистическая категоричность создает удобные предпосылки, чтобы на Батьку претендовали россияне, как часть своей истории. И с этого угла зрения можно понять, что отношение к махновщине и конкуренция за ее наследие, - это не узко-историческая проблема, а вопрос построения Украины Будущего, каким должно быть наше общество при реальном консенсусе разных проектов развития, порожденных его историей. В данном вопросе следовало разобраться намного раньше, и мы бы не имели многих нынешних последствий однобокого политического курса. Но этому мешали попытки манипуляций с историей и репрессии против нынешних последователей Махно для достижения сиюминутной политической выгоды. Надеюсь, шанс еще не упущен.

======================

[1] Inny Świat, https://innyswiat.com.pl/ (доступ 20 II 2024).

[2] Методичні рекомендації до 100-річчя Української революції 1917–1921 років, https://uinp.gov.ua/informaciyni-materialy/vchytelyam/metodychni-rekomendaciyi/metodychni-rekomendaciyi-do-100-richchya-ukrayinskoyi-revolyuciyi-1917-1921-rokiv (доступ 20 II 2024).

[3] Точка збору, МАХНО і українська анархія | Розкажи Історію #9, https://www.youtube.com/watch?v=cOXYUUSjZok (доступ 20 II 2024).

[4] В прошлом году даже Марина Хонда, заместительница председателя Киевской городской государственной администрации по вопросам осуществления самоуправляющихся полномочий сказала, что вскоре в Париже появится улица Махно (!).

[5] Левко Лук’яненко і Нестор Махно: в Україні розширили список діячів, іменами яких рекомендують називати вулиці, https://life.pravda.com.ua/society/62baae6d8e7b9/ (доступ 20 II 2024)

[6] В драке на Лидерсовском бульваре пострадал лидер одесских анархистов // http://1tv.od.ua/news/14336 (доступ 28 II 2024)

[7] Во Львове ультраправые напали на активистов анархистской организации // https://hromadske.ua/ru/posts/napadenye-ultrapravykh-na-aktyvystov-anarkhystskoi-orhanyzatsyy-vo-lvove (доступ 28 II 2024)

[8] Сто великих украинцев / [Авт. ст.: Михаил Гнатюк и др.]. - 2. изд., испр. и доп. - М. : Вече ; Киев : Орфей, 2002; Сто великих українців / Н. В. Астапенко, О. К. Барашкова, А. В. Дарибогова та ін. - К. : Арій, 2008;

[9] Величайшие люди Украины, Малый энциклопедический справочник, Черкассы: Восточноевропейский университет экономики и менеджмента 2019.

[10] В Мариуполе снесли памятник Апатову // https://mrpl.city/news/view/v-mariupole-snesli-pamyatnik-apatovu--foto- (доступ 28 II 2024)

[11] Махно и «махновщина». Следы Империи, https://www.youtube.com/watch?v=q_7WZGirr-M (доступ 20 II 2024).

[12] Д. Рублев, Н. И. Махно и Махновское движение в оценках российских и украинских анархистов 1918–1921 гг., «Российская история» № 6, 2023. С. 85-98.