Речь идет о такой базовой норме, как обязательный труд. Маркс и Энгельс в «Манифесте коммунистической партии» утверждали одинаковую обязательность труда для всех. Эта норма была одним из главных принципов социализма СССР, начиная с создания трудовых армий, на которых настаивал указанный Манифест. В 1920 г. Троцкий заявлял, что «Мы идем к труду общественно-нормативному на основе хозяйственного плана, обязательного для всей страны, то есть принудительно нормативного для каждого работника». И еще в брежневские времена нарушителей этой нормы сажали за тунеядство. Тот же принцип мы видим и в «Программном очерке либертарного коммунизма» (1936 г.). Правда, в отличие от марксистов, анархо-коммунисты все же позволяют бродяге не работать, если он пользуется только дарами природы. Но и они не допускают отказа от работы внутри сообщества, считая такого индивида паразитом.
С точки зрения коммуниста тут все правильно. Если верить принципу «каждому по потребностям», из него следует, что человек не делает личных запасов, а просто берет все необходимое из неких «закромов родины» (общественных складов). Но чтобы закрома постоянно пополнялись, люди должны постоянно работать. При таком экономическом укладе общество не может допустить отказа от работы без уважительной причины. И вот тут, с точки зрения анархиста выходит неувязка. Критикуя экономическое принуждение капитализма, коммунисты забывают упомянуть, что в их идеале принуждение не исчезает, но лишь меняет имя на «сознательность» или «обязательность».
Между тем, временный отказ от труда без всяких болезней или драм, а просто по настроению является неотъемлемым правом свободной личности. Принципиальное право работать или не работать по желанию и определяет ту базовую свободу самоопределения индивида, которую, увы, коммунизм обеспечить не в силах. Никакое общество не может руководить моим настроением на постоянный труд, не прибегнув при этом к промывке мозгов. Самостоятельность, безвластное самоуправление подразумевает для меня выбор вида труда, его времени, а также принципиальный выбор, когда и сколько трудиться, либо временно не трудиться вообще. Если труд для меня является обязательным и постоянным условием общества, о самоуправлении речи идти не может.
Пытаясь снять это противоречие, Маркс писал об уничтожении труда при коммунизме, имея в виду вынужденную производственную деятельность. Но, как мы выяснили, добровольная деятельность подразумевает и свободу отказа от нее. И даже если при коммунизме всеобщая автоматизация производства позволит заменить труд творчеством, это все равно не снимает вопроса его обязательности. Коммунисты лишь переклеивают ярлыки, сохраняя принуждение к творчеству. К тому же, творческой деятельности еще более свойственны периоды упадка, кризиса, смены настроений. Душевные терзания, невозможность сформулировать мысли, реализовать смутные наития часто парализуют творчество. Отчего люди творческих профессий нередко пребывают в мнимом безделье. Только работу подсознания, как говорится, к делу не пришьешь.
Коммунистическое производство – это на самом деле такой непрерывный конвейер, который не может себе позволить продолжительного отсутствия массы людей, их творческого самокопания, поиска призвания, или переквалификации, вызывающих отказ от производственной активности. И не только потому, что такое попустительство нарушит принцип изобилия. Оно способно подорвать воспроизводство справедливости, заронить в трудящихся сомнение в необходимости ежедневно работать, когда сосед периодически «ищет себя». Такой поиск может позволить себе только независимый индивид на свой страх и риск, делая собственные запасы на период отказа от активности. Мне могут возразить, что идеального общества быть не может. Я идеала и не ищу. Но если коммунизм не избавляет от принуждения в принципе, то я больше склонен рассчитывать на собственные запасы, чем на закрома родины.
Вот эта маленькая, но веская причина, нарушающая принцип отказа от принуждения, добавляет критической массы прочим аргументам, почему анархическое общество не может удовлетвориться всеобщей экономикой коммунизма. И нет здесь никакой трагедии. Так, выдающийся практик коммунизма Ленин как-то метко выразился о марксистской теории. «Учебник, написанный по Каутскому, был вещью для своего времени очень полезной. Но пора уже все-таки отказаться от мысли, будто этот учебник предусмотрел все формы развития дальнейшей истории. Тех, кто думает так, своевременно было бы объявить просто дураками» . Вот, прямо по Ленину, анархистам необходимо продолжать поиск путей к добровольному обществу без принуждения.
В первой половине ХХ в. экономическим строем такого социума казался коммунизм. Но те, кто зациклен на его достижении, не учитывая уроков этого опыта, бесполезен в созидании безвластия. Они слишком плохо знают этот мир, чтобы претендовать на изменение системы управления им. Это к тому, что сегодня открываются новые горизонты прихода к безвластию, без архаичных представлений об экономических укладах типа капитализма и коммунизма. И, к примеру, я 10 лет назад указывал, что информационное производство может справиться с задачей снятия отчуждения и без обобществления. Напротив, такому производству обобществление навредит, ибо его средством выступает голова творца. Но, согласитесь, отрицать частную собственность на свою голову – это отрицать себя, как личность.
назад
Создан:
15 Ноября 2013
Опубликован:
15 Ноября 2013
Раздел:
постижение анархии -
теория
Все серьезные политические идеологии апеллируют к некоему «золотому веку», - идеальному обществу, ради достижения которого они хотят мобилизовать граждан сегодня. У консервативных доктрин это время находится в мифологизированном прошлом, типа «трипольцев» украинского националистического дискурса. У прогрессивных идеологий общество их устремлений расположено в будущем, типа «конца истории» либералов или «коммунизма» крайне левых. А главным основанием верности избранному идеалу должно быть его соответствие этическим установкам доктрины. И, вот, здесь я вижу одно, с виду несущественное, но на поверку важное несоответствие между установками анархистов и идеалом «коммунизма».
Речь идет о такой базовой норме, как обязательный труд. Маркс и Энгельс в «Манифесте коммунистической партии» утверждали одинаковую обязательность труда для всех. Эта норма была одним из главных принципов социализма СССР, начиная с создания трудовых армий, на которых настаивал указанный Манифест. В 1920 г. Троцкий заявлял, что «Мы идем к труду общественно-нормативному на основе хозяйственного плана, обязательного для всей страны, то есть принудительно нормативного для каждого работника». И еще в брежневские времена нарушителей этой нормы сажали за тунеядство. Тот же принцип мы видим и в «Программном очерке либертарного коммунизма» (1936 г.). Правда, в отличие от марксистов, анархо-коммунисты все же позволяют бродяге не работать, если он пользуется только дарами природы. Но и они не допускают отказа от работы внутри сообщества, считая такого индивида паразитом.
С точки зрения коммуниста тут все правильно. Если верить принципу «каждому по потребностям», из него следует, что человек не делает личных запасов, а просто берет все необходимое из неких «закромов родины» (общественных складов). Но чтобы закрома постоянно пополнялись, люди должны постоянно работать. При таком экономическом укладе общество не может допустить отказа от работы без уважительной причины. И вот тут, с точки зрения анархиста выходит неувязка. Критикуя экономическое принуждение капитализма, коммунисты забывают упомянуть, что в их идеале принуждение не исчезает, но лишь меняет имя на «сознательность» или «обязательность».
Между тем, временный отказ от труда без всяких болезней или драм, а просто по настроению является неотъемлемым правом свободной личности. Принципиальное право работать или не работать по желанию и определяет ту базовую свободу самоопределения индивида, которую, увы, коммунизм обеспечить не в силах. Никакое общество не может руководить моим настроением на постоянный труд, не прибегнув при этом к промывке мозгов. Самостоятельность, безвластное самоуправление подразумевает для меня выбор вида труда, его времени, а также принципиальный выбор, когда и сколько трудиться, либо временно не трудиться вообще. Если труд для меня является обязательным и постоянным условием общества, о самоуправлении речи идти не может.
Пытаясь снять это противоречие, Маркс писал об уничтожении труда при коммунизме, имея в виду вынужденную производственную деятельность. Но, как мы выяснили, добровольная деятельность подразумевает и свободу отказа от нее. И даже если при коммунизме всеобщая автоматизация производства позволит заменить труд творчеством, это все равно не снимает вопроса его обязательности. Коммунисты лишь переклеивают ярлыки, сохраняя принуждение к творчеству. К тому же, творческой деятельности еще более свойственны периоды упадка, кризиса, смены настроений. Душевные терзания, невозможность сформулировать мысли, реализовать смутные наития часто парализуют творчество. Отчего люди творческих профессий нередко пребывают в мнимом безделье. Только работу подсознания, как говорится, к делу не пришьешь.
Коммунистическое производство – это на самом деле такой непрерывный конвейер, который не может себе позволить продолжительного отсутствия массы людей, их творческого самокопания, поиска призвания, или переквалификации, вызывающих отказ от производственной активности. И не только потому, что такое попустительство нарушит принцип изобилия. Оно способно подорвать воспроизводство справедливости, заронить в трудящихся сомнение в необходимости ежедневно работать, когда сосед периодически «ищет себя». Такой поиск может позволить себе только независимый индивид на свой страх и риск, делая собственные запасы на период отказа от активности. Мне могут возразить, что идеального общества быть не может. Я идеала и не ищу. Но если коммунизм не избавляет от принуждения в принципе, то я больше склонен рассчитывать на собственные запасы, чем на закрома родины.
Вот эта маленькая, но веская причина, нарушающая принцип отказа от принуждения, добавляет критической массы прочим аргументам, почему анархическое общество не может удовлетвориться всеобщей экономикой коммунизма. И нет здесь никакой трагедии. Так, выдающийся практик коммунизма Ленин как-то метко выразился о марксистской теории. «Учебник, написанный по Каутскому, был вещью для своего времени очень полезной. Но пора уже все-таки отказаться от мысли, будто этот учебник предусмотрел все формы развития дальнейшей истории. Тех, кто думает так, своевременно было бы объявить просто дураками» . Вот, прямо по Ленину, анархистам необходимо продолжать поиск путей к добровольному обществу без принуждения.
В первой половине ХХ в. экономическим строем такого социума казался коммунизм. Но те, кто зациклен на его достижении, не учитывая уроков этого опыта, бесполезен в созидании безвластия. Они слишком плохо знают этот мир, чтобы претендовать на изменение системы управления им. Это к тому, что сегодня открываются новые горизонты прихода к безвластию, без архаичных представлений об экономических укладах типа капитализма и коммунизма. И, к примеру, я 10 лет назад указывал, что информационное производство может справиться с задачей снятия отчуждения и без обобществления. Напротив, такому производству обобществление навредит, ибо его средством выступает голова творца. Но, согласитесь, отрицать частную собственность на свою голову – это отрицать себя, как личность.