Социальная база украинского анархизма

Создан:  24 Сентября 2008      Опубликован:  24 Сентября 2008
Раздел:  постижение анархии - теория

Анархия для всех 
Но кто же будет создавать эту систему прямой демократии, какова социальная база заново прочтенного анархизма? Читая старых анархистов, исследователи заключают, что эту базу составляют «вытесняемые на периферию социально-политической жизни и разоряющиеся слои, деклассированные или люмпенизированные группы и индивиды» [1]. Откуда следует печальный вывод, что гражданин из любого слоя общества готов мириться даже с явным насилием и преступностью власти только потому, что он «хорошо устроился» в социуме. Эта позиция ближе к аморальному конформизму, чем к этическим воззрениям анархизма. Мне же хочется верить, что много моих современников имеет, а еще больше потомков будет иметь естественную потребность не мириться с насилием власти и сможет найти неэкстремистские возможности ее нейтрализации.

Поэтому старому этатическому пониманию социальной базы анархизма я противопоставляю новое, так сказать внутри-анархическое видение. Анархизм – как потребность любого самостоятельного индивида, представляющего социальное управление, достойное свободных людей, исключительно безгосударственным. Как согласие с выводом Л. Толстого: «Анархия может быть установлена только тем, что будет все больше и больше людей, которым будет не нужна защита правительственной власти» [2]. Лишь из такого подхода становится ясно, почему сторонников анархизма можно найти среди фермеров и шахтеров, менеджеров и общественников НПО, программистов и деятелей искусств. Почему «анархический тип сознания может иметь разнообразные формы: социалистические и несоциалистические, революционные и реформистские, пролетарские и буржуазные» [3]. И только сквозь призму такого мировоззрения мы сможем разглядеть в украинском обществе все проявления различных уровней анархического сознания и углы наклона анархических взглядов.

Например, такие проявления можно найти в развитии «второго» и «третьего» секторов социума (бизнеса и НПО) в его демократической модели. В частности, они выражаются в разгосударствлении экономики и расширении зоны саморегулирования гражданского общества, то есть в таких процессах, которые на данном этапе рассматриваются, как последовательная демократизация. Но еще в XIX в. бельгийский социалист Ц. де Пап указывал, что анархией должны закончить все, кто увлечен логикой и силой демократического принципа [4]. И, действительно, доведенные до полного завершения процессы разгосударствления экономики и расширения ГО, предполагают исчезновение государства. Бизнес выдавит его из экономической сферы, а НПО – из общественной. В результате чего, государству, как аппарату принуждения, в социуме не останется места, а общественная и экономическая сферы будут самоуправляться неправительственными и коммерческими организациями.

Причем, в случае неуклонного следования в таком направлении, социум придет к упразднению государства, вне зависимости от того, видят ли сейчас бизнесмены и общественники свое будущее безгосударственным. Сегодня либерал желает урезанной модели государства, которое не лезет в экономику, а лишь охраняет собственность. А социалисту нужно участие в управлении производством и распределении прибыли на принципах социальной справедливости. Но при обеспечении такой охраны и участия без государства, и либерал, и социалист перестали бы требовать его наличия. Искренне убежден, что для любого разумного человека, государство – это не «священная корова», а всего лишь инструмент, который без колебаний должен быть заменен на более совершенный при появлении последнего. Причем, в этом случае нашим либералу с социалистом даже не надо становиться анархистами. Анархия – это не социум, состоящий исключительно из анархистов. Это лишь общество анархического (не принудительного) взаимодействия любых добровольных организаций.

Отсюда и вытекает новое видение социальной базы анархизма. Базы, которая, в отличие от других движений, может состоять из людей, и не признающих сейчас наше учение, но которые косвенно, каждый на своем участке добиваясь свободы саморегулирования, в конечном итоге приведут социум к анархической системе общежития. О чем говорил еще А. Боровой, указывая, что «потенциально все люди – анархисты и все разными путями идут к анархизму» [5]. Это непривычное смысловое построение станет более понятным, если учесть, что анархизм, – это не просто одна из идеологий, - а иной тип политического сознания. Все прочие идеологии, – коммунизм, социализм, либерализм, консерватизм и их вариации относятся к течениям этатического типа. Они обнаруживают типологическую близость, так как предлагают для управления обществом ту или иную форму государства, то есть внешнего регулирования. Противоположной им вместе взятым выступает совокупность течений анархизма, относящихся к иному, антиэтатическому типу сознания [6], и предлагающих переход на полное саморегулирование, следовательно, упразднение государства.

Анархизм в смысле борьбы за самоуправление, самостоятельное решение собственных проблем является универсальной категорией. Различными его проявлениями пронизано общество прямо сейчас, притом, что практикующие его люди не признают о своей анархичности. Задача же идейных анархистов в таком контексте сводится к координации этих практик и их канализации в целенаправленное выстраивание безгосударственной альтернативы внутри политической системы. В контексте первого этапа анархизации, как стремления к прямой демократии, важную роль в соединении усилий такой социальной базы может сыграть кооперация практик, соответствующих нижним уровням анархического сознания с близкими демократическими практиками. Анархизм вышел из демократического движения и, напротив, инициативы последнего часто эксплуатируют анархические методы. Такой прием снимет анти-анархические барьеры в сознании общественных активистов. Обеспечит приток свежих сил в анархическое движение.

Этот подход ближе к взглядам Малатесты, Неттлау и Корн на анархическое движение, как субкультуру, чем та «анархическая субкультура», что сложилась сейчас в республиках экс-СССР. По мнению Малатесты, так как сознание, воля и способности людей развиваются постепенно, анархия может наступить лишь постепенно, понемногу возрастая в силе и широте охвата. Анархисты должны найти путь к осуществлению наиболее возможной доли анархии среди людей, которые не являются анархистами или которые являются таковыми в различной степени. Ему вторил и Неттлау: мы не можем загнать людей силой в анархию, это нарушает сам принцип ее добровольности. Но мы должны содействовать созданию все более свободных условий, которые увеличат способность масс прислушаться к голосам подлинной свободы, то есть к анархизму [7].

Так и Г. Максимов призывал анархистов активнее работать в массовых организациях, даже, если они не анархистские. «Анархизм нужно осуществлять сейчас, а не в отдаленном будущем. Осуществлять в той мере и степени, которая возможна при данных условиях - это реализм, в противном случае никакого анархизма никогда не будет» [8]. В борьбе за конкретные интересы этих организаций и будут выковываться ячейки нового общества. Наконец, как указывает В. Прайс, анархисты должны участвовать во всех движениях, где простые люди борются за отмену налогов, организацию профсоюза, закрытие вредного предприятия или против полицейских репрессий, вне зависимости от того, как эти народные движения себя называют. Анархистам необходимо работать вместе с активистами народных движений, склонять их к анархизму [9].

Причем, отрицая идею формирования особой системы «переходного периода» к анархии, Малатеста и Неттлау предлагали анархический прогресс путем непрерывной эволюции. Постоянное участие анархистов в любой общественной и реформистской деятельности должно постепенно привести к увеличению их числа. К превращению их в социальный фактор, достаточно сильный, чтобы настаивать на собственном образе жизни уже не в качестве изолированной коммуны, а как части общества со своими средствами производства [10]. Таким образом, разнообразие уровней анархического сознания, как и сходных демократических практик, может быть объединено только в концепции анархической эволюции. А самим практикующим анархистам надо не замахиваться на неподъемные задачи социальной революции, а поддерживать и соединять малейшие проявления неосознанного анархизма в социуме. Не упуская из виду ни одного сомнения во власти, ни одного стремления к самостоятельности, от малого к большому, словно снежный ком наворачивать их в единую альтернативу.

В таком контексте методом реалистичной анархизации я вижу не перевоспитание различных социальных групп под некий виртуальный анархический идеал, а агитацию их на те проявления анархии, которые могут быть привлекательны для каждой из них. Не надо рассказывать шахтерам о сетевом менеджменте, программистам – о синдикальном самоуправлении, а фермерам – о свободе киберпространства. Каждой группе нужна своя точка выхода на всеобщую анархию. Так задача анархического строительства серьезно упрощается. Но при таком подходе бессмысленно прописывать весь путь становление анархии. Поэтому я и берусь здесь моделировать лишь первый его этап, для большинства сограждан и так невероятный и безумно смелый, а именно, - вытеснение государства.

Стихийный анархизм 
Возможно, моя принципиальная схема не всем дает понимание того, насколько украинское общество пронизано демократическими практиками, соответствующими нижним уровням анархического сознания. Насколько такая анархо-демократическая активность в различных сферах социума уже готова к тому, чтобы прямо сейчас связать ее разрозненные проявления единой концепцией и поднять в Украине массовое анархическое движение. Движение, что охватит большинство социальных групп, станет сначала достойным противовесом произволу олигархических партий и созданных ими властей, а, затем, - начнет их постепенное выдавливание из жизни общества. Какие же конкретно проявления самозащиты, самоорганизации и самоуправления и, главное, каким образом могут поддерживать анархисты? Начну с простейшего проявления анархического сознания – стихийного анархизма масс. Или даже еще раньше, - с его пассивного варианта, - осмеяния власти.

Смех можно считать древнейшим инструментом анархии. По М. Бахтину, наряду с первобытными культами почитания божеств, были и официальные культы «ритуального смеха», призванные их срамословить и высмеивать [11]. Тут мы видим первые проявления общественного регулирования религиозной власти, способ ее демократизации, а значит, и подконтрольности верующим. Чуть позже появилась и демократизация политических лидеров через их осмеяние. Так в древнем Риме, во время галльского триумфа Цезаря, идущие за его колесницей легионеры высмеивали полководца в куплетах сексуального характера [12]. А уже в наше время «кухонная оппозиция» советскому тоталитаризму своими анекдотами внесла немалый вклад в свержение режима. И учебник эстетики Ю. Борева указывает, что смех по своей природе враждебен иерархичности, чинопочитанию и преклонению перед авторитетами [13]. Это и есть главная анархическая характеристика смеховой культуры.

А, если учесть, что демократия это в первую очередь процедура, то есть ритуал, мы приходим к пониманию контрольных функций «ритуального смеха» в постсоветский период. В условиях демократического режима, хорошо организованный электоральный смех способен обрушением рейтингов политиков выводить их из процесса управления государством. Таким образом, смеховая культура в политике может служить целям разгосударствления, выведения народа из властного подчинения, разложения системы принудительного управления [14]. Причем круг граждан, готовых смеяться над политиками того или иного лагеря, в Украине 2008, после череды бесполезных майданов и перевыборов, настолько широк, что уже приближается к общему числу взрослого населения страны. И это наиболее широкая, при определенных условиях вполне рекрутируемая социальная база анархизма. Другими словами, в современной Украине смехом можно возбуждать анархические настроения практически на всем электоральном поле, у всех наших сограждан, варьируя лишь с объектами осмеяния.

Активный же вариант стихийного анархизма масс можно видеть в любом уличном бунте, массовых протестах, которые по сути своей направлены против власти, как отдельных ее представителей или структур, так и режима в целом. Спонтанно или искусственно (вопрос отдельный), но критическая масса неприятия преступной власти накопилась в украинском обществе к 2004 г. В уличной составляющей оранжевой революции можно видеть одно из ярчайших проявлений этого неосознанного, бунтарского вида анархизма. Правда, энергия бунта довольно быстро сменяется разочарованием и апатией. Когда, подобно команде Ющенко, кто-то использует бунтарей не для реальных преобразований, а для смены правящей верхушки, когда они наорутся и намерзнутся на бесцельных майданах. Поэтому пассионарность стихийного анархизма требует постоянной подпитки конкретными достижениями. И для подъема новой волны уличной активности, достаточно лишь канализировать ее в осмысленный и эффективный протест.

Направить стихийный анархизм масс на реальные достижимые цели, разбить на множество мелких выступлений, точечных ударов, которые закончатся ощутимыми результатами. Например, против ЖЭКа, местного депутата, судьи и т.д. Стихийный анархизм масс необходимо прикормить успехом, реальными и быстрыми победами в малых делах. Подобные акции дадут протестующим почувствовать себя вершителями собственных судеб. А такого, вкусившего победы гражданина назад в тюбик повиновения можно загнать только репрессиями. И, главное, подобная сетевая форма протестов, даже не по всей Украине, а только в крупных городах, - это новая для нашего общества технология социального освобождения. Когда граждане одержат серию мелких побед над клерками местного самоуправления (МСУ) и почувствуют свою силу, можно синхронизировать их протесты в некий сетевой Майдан.

Такая форма активности принципиально отличается от оранжевого похода на Киев 2004 г., как социальная революция от политического переворота. По Кропоткину, политической формой социальной революции должна быть Свободная община [15]. То есть пространством протестов, ставящих целью не смену царя, а реальные реформы, должна быть не площадь под Радой или Секретариатом Президента, а тысячи мелких площадок по всей стране, в плоскости МСУ. За самоопределение местных сообществ в вопросах их социальной и культурной сферы. Будь эти акции скоординированы и одновременны, подавить такой протест в современных условиях практически невозможно. Если защита объектов центрального аппарата в столице требует ограниченного числа силовых подразделений, то для прекращения сотен протестов только в областных центрах и крупных городах понадобится вводить войска. Ни один режим, называющий себя демократическим и действующий с оглядкой на Запад, на это не пойдет.

Наконец, огромную роль в живучести политического режима в Украине играет медиакратия, - «четвертая власть» СМИ. Поэтому достаточно обеспечить бесперебойное освещение в центральных, а лучше, - в зарубежных медиа такого сетевого Майдана, чтобы принудить к реформам любое правительство [16]. Можно себе представить политический эффект от печатного, тем более видео- ряда одновременного возгорания сотен очагов протестной активности под структурами законодательной, исполнительной и судебной власти в десятках городов по всей стране! Такой волне стихийного анархизма под силу уже не смена властвующего режима, а изменение системы управления на местах, приведение под общественный контроль системы местных Советов. Центр же без регионов – ничто. А, значит, успех такой кампании способен привести к куда большему изменению системы центральной власти, чем политическая революция в столице.

[1] Ударцев С.Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России. М. 1994., с.54
[2] Толстой Л. Путь жизни // http://www.klassika.ru
[3] Ударцев С.Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России. М. 1994., с.31
[4] Карелин А. Что такое анархия. М. 1923., с.2
[5] Боровой А.А. Анархизм. М. 2007. с.100
[6] Мамут Л.С. Этатизм и анархизм, как типы политического сознания. М. 1989.
[7] Неттлау М. Против утопий «переходного периода» // http://u-f-a.org.ru
[8] цит. по Шубин А. Анархистский социальный опыт // http://www.history-futur.newmail.ru
[9] Прайс В. Революционный анархизм – часть левого движения? // http://antifa-kiev.at.ua
[10] Неттлау М. Против утопий «переходного периода» // http://u-f-a.org.ru
[11] Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса // http://www.philosophy.ru
[12] Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. М. 1990., с.24
[13] Борев Ю. Эстетика. М. 2002., с.87
[14] Азаров В. Пересмешник-Освободитель // http://azarov.net
[15] Кропоткин П.А. Хлеб и воля. Современная наука и анархия. М. 1990., с. 316-318
[16] Азаров В. Моя махновщина. ч.4 // http://azarov.net