Добыча языка

Создан:  10 Октября 2006      Опубликован:  10 Октября 2006
Раздел:  постижение анархии - большая политика

 Крестовый поход
1.
Итак, именно претензия западно-украинской элиты на чистоту наследия, привела к тому, что со времен Грушевского национальная идентичность рассматривается создателями украинского государства в большой мере, как галицкая идентичность, соответствие западно-украинским этнокультурным и мировоззренческим нормам. Эта догма и породила всю современную националистическую экспансию в Украине, покушение западно-украинских политиков и интеллигенции (а также воспринявших их концепцию украинства деятелей из других регионов) на монопольное право диктовать судьбы нашей общей Родины. Возрожденное литераторами в конце перестройки 1985-91 гг. национально-освободительное движение уже тогда трактовало демократию исключительно, как этнократию, то есть как руководство «титульного этноса», а не власть всего многонационального народа Украины[1].

Ввиду полиэтничности и поликультурности Украины и, при современном понимании демократии, такая позиция явилась, безусловно, антидемократической, продолжением авторитарной практики СССР. Однако в обмен на признание своей легитимности этими «чистыми наследниками», постсоветская номенклатура вынуждена была отдать националистической интеллигенции гуманитарную сферу [2]. С этого и покатилась по Украине в обратном направлении новая волна культурного авторитаризма. Если в советский период основным двигателем русификации Западной Украины был восточно-украинский русскоязычный элемент, то в постсоветской независимости ядром украинизаторов стали галичане. До конца 90-х гг. ХХ в. постсоветская номенклатура была еще сильна и, в силу старых связей с Россией, не афишировала постепенных уступок националистам в гуманитарной сфере. Даже, усиленное давлением США, правительство Ющенко 1999-2001 гг. не смогло развернуться в полную силу культурную перековку нации.

Однако кучмовский режим не был таким уж пророссийским, как о том твердила оранжевая пропаганда. Просто он не был откровенно русофобским, как оранжевый, а его коррупционные связи тянулись в РФ, а не в США. Но именно при Кучме приняли Конституцию, утвердившую монополию украинского языка. Именно при нем саботировали и затерли Европейскую хартию региональных языков, санкционировавшую свободное развитие русского на Юго-Востоке. Именно при Кучме развернулись в русофобскую силу Министерство образования, Нацсовет по телерадиовещанию и Госкомитет по печати и информации. Кучмовский режим создал почву, на которой взошла принципиально антирусская (не путать с антироссийской) оранжевая команда, прошедшая школу культурной травли именно в этих наиболее авторитарных структурах украинской бюрократии. А, захватив власть в январе 2005 г., оранжевая команда лишь сбросила маску, и вознесла украинизацию в число своих главных внутриполитических приоритетов.

При ниже следующем обзоре «крестового похода» важно иметь в виду, что очевидные попытки влияния России на украинскую политику через юго-восточные регионы не одно и то же с исконно русской культурой этих регионов. С моей точки зрения, даже, если бы Россия исчезла вовсе, юго-восточные регионы с не меньшим, а возможно даже с большим упорством отстаивали бы свою русско-культурную идентичность.

И еще хочу заметить, что, если упростить сложную этнокультурную ситуацию в Украине до принципиальной схемы, я четко различаю естественную украинизацию Северо-Запада и искусственную – Юго-Востока. Первая – вполне закономерный процесс освобождения от культурной оккупации территорий, до ХХ в. в большинстве своем не входивших в состав России. Вторая – насаждение чужой культуры и мировоззрения землям, населенным автохтонным русскоязычным населением, вне зависимости от национального клейма в старом паспорте или новой переписи. Однако, по данным Маленковича, к началу оранжевой революции в северо-западных областях, голосовавших за Ющенко, лишь 2% учеников обучались на русском языке, то есть, не вмешиваясь в свободу выбора информации, восстановление «культурной справедливости» там окончено [3]. И, значит, оранжевая украинизация направленная в основном на юго-восточные русскоязычные регионы, имеет исключительно авторитарный характер крестового похода.

2.
Правомочность этого наступления была подготовлена различными политико-правовыми манипуляциями в предыдущий период. Например, во время переписи 2001 г. прошла иезуитская информационная операция, когда людям объясняли, что все граждане Украины являются украинцами, речь идет о политической нации. И многие граждане в графу национальность писали «украинец (ка)» даже те, кто понимали различие между паспортной национальностью СССР и своей реальной культурой. Так в результате нехитрой манипуляции, доля «паспортных» украинцев увеличилась за годы независимости с 72,7% до 77,8%, тогда как доля русского населения сократилась почти на 5%[4]. Такой прирост «этнических» украинцев позволил властям говорить о процессе добровольной ассимиляции, а, значит, необходимости монокультурности Украины. Ведь, по данным той же переписи 2001 г. граждане, записавшиеся этническими русскими, составляют всего 17,3% населения.

В то же время русский язык считали родным 29,6%[5]. Но даже эту цифру можно считать недостоверной. Вопрос переписи о родном языке респондента явно содержал элемент манипуляции. Известно, что в период перестройки и первых лет независимости эмиграция шла в основном из русскоязычных городов, а на их места переселялись выходцы из украиноязычной глубинки. В городах Юго-Востока культурная среда неизменно приводила их к смене языка. Поэтому родной язык – это еще не выбор языка культуры и повседневного общения. Этнокультурная самоидентификация не отражает языкового выбора граждан. Данную категорию граждан именно русский язык сопровождает всю их сознательную жизнь, карьеру, самореализацию. Посредством русского языка реализуется их личность. В рамках же данной работы меня интересует не этническая принадлежность, являющаяся несущественной для современного массового сознания граждан Украины, а языковая проблема, язык самореализации этой самой личности. Отсюда и рабочие термины для обозначения носителей украинского и русского языков в Украине, - «этноукраинцы» (то есть граждане, говорящие на языке украинского этноса) и «русоукраинцы» (граждане, говорящие на русском языке, независимо от этноса) соответственно.

К примеру, во время соцопросов, при свободном выборе языка для общения с интервьюером русский выбрал 31% респондентов[6]. По другим данным, даже в пик последней популярности украиноязычия УССР 1989 г. русскоязычными оставались 43-45% граждан Украины, а в 1994 г. эта цифра увеличилась до 53-56%. На 2003 г. расклад носителей языка был таким: 16,9% русских граждан Украины + 28% русскоязычных украинцев. И это не считая примыкающие к ним 10,7% украинцев, разговаривающих на суржике [7], который более цивилизованно называть «койне». Таким образом, без пограничных носителей койне, русоукраинцами можно считать 44,9% граждан Украины. А, согласно тем же оценкам, на Юго-Востоке, то есть в зоне крестового похода украинизации 2005 г. этноукраинцами были лишь 8,9% граждан. Наконец, последний, сентября 2006 г. опрос, проведённый ЦМиСИ Кадрового Дома «СуперДжоб», дает такие цифры. Только русский язык является родным для 43%, только украинский – 24%, и русский и украинский – 32% [8]. Другими словами, если украинский является родным для 56% (24 + 32) населения, то русский – для 75%. Три четверти граждан Украины считают русский язык своим родным! И у кого-то еще поворачивается язык говорить о демократичности процесса украинизации?!

Но важность «русского вопроса» в Украине не может ограничиться даже этими цифрами. С 1960-х гг. Украина все более становится страной урбанистической. Большая же часть центров развития страны – города Юго-Востока являются русскоязычными. При всем моем уважении к жителям малых населенных пунктов и их культурному выбору, именно эти города (включая в большей степени русскоязычный Киев) являются двигателями украинской цивилизации. Теоретически и их можно переучить, согласно политическому решению. Но чем мы за это расплачиваемся? Глобальная гонка развития идет целый день, и каждый день и не терпит «бросания весел». Результатом культурной перестройки уже сейчас является торможение развития всей страны, падение ее конкурентоспособности.

Другим направлением подготовки крестового похода стали предвыборные манипуляции со списками избирателей перед выборами 2006 г., в частности, их бездумный машинный перевод компьютерной программой «Рута» на украинский язык. Как известно, десятки, если не сотни тысяч избирателей юго-восточных областей не смогли проголосовать на парламентских выборах из-за несовпадения их фамилий в паспорте и списках для голосования. Классические примеры: гражданин Пушкин становился Гарматкиным, Воробей оказывался Горобцом и т.д.[9] Без привязки к политическим силам (все же некие проценты голосов там получили и Наша Украина, и БЮТ), эта манипуляция была направлена на лишение политических прав именно русоукраинцев. Соответственно, прицел был на политическую монополию этноукраинцев, даже без тех русских, которым антибюрократическая риторика Майдана временно вскружила голову. Правда, в результате коалиционных баталий в Раде весны-лета 2006 г. эта технология в большей степени провалилась. Но само ее применение явно показывает, насколько далеко готовы пойти сторонники культурного монополизма.

3. 
Вернемся к гуманитарному блоку оранжевого режима, который, не без предательства культурных интересов своих избирателей нардепами от Юго-Востока, поддержавшими тоталитарное законодательство, ведет «полноправное» наступление там, где может быть оказано властное воздействие. Телерадиовещание, кинопрокат, образование. Вот лишь несколько примеров. 21 июня 2005 г. Нацсовет по телерадиовещанию оштрафовал десятки русскоязычных радиостанций Юго-Востока, а часть других даже лишена лицензий за превышение квоты русского языка в эфире [10]. Эта борьба, начавшаяся со львовских гонений на «язык попсы и блатняка», дошла теперь до очевидного маразма: популярное FM «Русское радио» диджеи ведут на украинском языке. Налицо не просто самоутверждение, но отмщение с элементами культурного садизма.

Давление государства заставило ведущие телекомпании Украины «Интер», «1+1», НТКУ, «Новый канал», СТБ, ICTV, ТЕТ, М-1, ТРК «Украина», ТРК «Люкс» 15 июля 2006 г. подписать с Нацсоветом по телерадиовещанию очередной Меморандум о сотрудничестве. Данное соглашение углубило украинизацию эфира, начатую первым меморандумом год назад, заставляет вещателей переходить от титрирования к полноценному дублированию на украинский язык. И доля такого продукта должна была на 1 октября 2006 г. составлять 50% суточного вещания, а с 1 января 2007 г., - не менее 75%. Причем, украиноязычным должен быть именно прайм-тайм[11]. Под принудительный перевод на украинский язык попадают и программы центральных и региональных телекомпаний со сложившейся русскоязычной аудиторией. Между тем, по заявлению директора ТРК «Украина», перевод транслировавшегося русского сериала на украинский язык в 2 раза уменьшает его аудиторию[12]. Потом, правда сроки чуть отложили, но сути крестового похода это не меняет.

Но если у радиослушателя и телезрителя выбор относительно ограничен, покупатель кино-видео-услуг менее подвластен культурным тоталитаристам. Естественно, кинопрокатчики требовали отмены постановления, обязывающего их с 1 сентября 2006 г. дублировать на украинский язык каждый пятый фильм. Главная причина – 60% сбора приходят из русскоязычных областей[13]. На Юго-Востоке люди просто перестанут посещать кинотеатры с украиноязычным прокатом. Даже средний гражданин Украины уже сделал первый шаг в информационное общество. Хорошо это или плохо, но мир он познает, в основном, через TV, FM и кино-видео-продукцию. Поэтому свободолюбивые граждане, кто может себе позволить, раскошеливаются на спутниковые тарелки, покупает пиратские диски, - уходят от информационного тоталитаризма власти, чтобы свободно делать свой языковый выбор. Государству же в такой ситуации осталось только вернуться к советскому маразму глушения «вражеских голосов».

Но все же для подавляющего большинство русскоязычного населения этот процесс фактически является информационным изгнанием с родины. Налицо тоталитарный принцип создания информационного пространства. В демократических государствах оно строится по иным принципам. Следуя им, государственный канал УТ-1, который содержится из госбюджета, должен соблюдать в программах соотношение бюджетных взносов украино- и русскоязычных областей. Любой общенациональный коммерческий канал должен ориентироваться не на потребности бюрократии, а на аудиторию. Грубо говоря, провести специальное исследование зрителей в разрезе языково-культурной принадлежности. Тогда в зависимости от редакционной политики, часть каналов будет в основном ориентирована на украиноязычную аудиторию, часть на русскоязычную.

Если же допустить такую антирыночную ситуацию в медиа-бизнесе, что все хозяева ТРК без государственного давления станут настаивать на украиноязычности своих продуктов, их рейтинг и прибыльность быстро определяется с помощью свободного выбора аудитории. Часть из них будут смотреть исключительно в Правобережной Украине. Если их хозяев такое положение устраивает, - на здоровье. Но, в любом случае, зрителям должна быть открыта свобода выбора информации. Если же не будет украинских русскоязычных каналов, зритель должен иметь право смотреть российские. Но даже такие подходы имеют смысл лишь для глубинки. С местными городскими каналами и так все ясно. Даже небольшой городок имеет коммерческое кабельное ТВ, обязанное вещать на языке своих абонентов. Иначе, - за что люди платят деньги?

4. 
Тем не менее, даже эта стремительная оккупация информационного пространства – для режима еще не кардинальное решение языкового вопроса. Чтобы жители Юго-Востока перестали сопротивляться насильственной украинизации, их просто надо воспитать в соответствующей культурной традиции. Этим занимается Министерство образования. Притом, что более половины граждан Украины являются русоукраинцами, образование на русском языке получает лишь 20% школьников, а получение знаний в вузах практически повсеместно идет на украинском языке. Здесь особо показателен пример той же столицы. Киев еще на 60-70% остается русскоязычным городом, но образования на русском языке получить в нем уже нельзя[14]. Мало того. В Ивано-Франковске действует программа развития украинского языка, которая предполагает создание «комитета общественного языкового контроля» из представителей соответствующих партий и общественных организаций. Он будет контролировать, чтобы не только преподавание, но и общение во всех учебных заведениях происходило на украинском языке [15]. Если не замечать подобного, такие комитеты расплодятся и на Юго-Востоке.

Государство упорно отбирает будущее у своих «неправильных» подданных, желающих видеть в своих детях свое ментальное продолжение. А тех, кто упорствует в своем культурном выборе, лишает перспектив образования, просто вытесняет на обочину социального успеха, лишает их жизненных перспектив. То есть еще раз подтверждается создание системы апартеида по культурной принадлежности. Причем, гуманитарная бюрократия в языковом вопросе занимается подменой понятий, и пытаются сформировать общественное мнение, мол, не хочет учить держмову тот, кто не хочет карьерного роста в государственных и профессиональных иерархиях. Так языковый монополизм неизбежно превращается в бюрократическую диктатуру. Что еще раз подтверждает, - любой монополизм порочен.

Одна из основ образования – история – формирует в сознании подрастающего поколения суррогатную традицию, иллюзию извечности внушаемого мировоззрения. Соответственно, манипуляции с историей дают наиболее эффективное моральное закрепощение личности в рамках некой общности. Так как в Украине у каждого режимного пласта своя история, - сознание ее населения от поколения к поколению изменяется, лишается преемственности, принадлежности к общности отцов. По замечанию Г. Кона, «Националисты в Центральной и Восточной Европе часто создавали — из мифов прошлого и мечтаний о будущем — идеальное Отечество, тесно соединенное с прошлым, лишенное каких-либо непосредственных связей с настоящим и долженствующее стать политической реальностью когда-нибудь в будущем» [16]. Именно эту линию продолжает сейчас описанная выше триполизация украинской истории. Идет суррогатное моделирование исторической памяти нации. Пока существует государство, история будет оставаться лакеем политики.

Учителя-гуманитарии давно перестали быть хранителями культурной традиции, как это было, скажем, в Киевской Руси. Они превратились в агентов государства на фронте воспитания верноподданства. И так будет до тех пор, пока они будут бюджетниками. В этом смысле они такой же инструмент манипуляций, как и СМИ: позавчера учили о единстве советского народа, вчера стратегическому партнерству с Россией и союзу независимых братских народов, сегодня ненависти к российской оккупации, любви к американскому светочу демократии. Причем, если брать учителей со стажем, - все это делали одни и те же люди. Так что воспитание меняется у нас так же быстро, как режимы и учебники, а, следовательно, оно часть политики, а не культуры. Государственное образование, особенно школьное, - это мощная и долгосрочная политтехнология, вырастившая поколение Майдана, ненавистное к своей истории и пропитанное националистическими мифами. Прямо по оруэллскому принципу «кто управляет прошлым – тот управляет будущим».

5. 
Несмотря на все это очевидное культурное принуждение, можно часто услышать аргумент украинизаторов, что никто на Юго-Востоке не притесняет русский язык, «поддержка» там украинского как раз и создает ситуацию демократического двуязычия, билингвизма. Однако классически билингвизмом (двуязычием) называется ситуация, когда оба языка «достаточно часто реально используются в коммуникации [17]». Но для подавляющего количества населения Юго-Востока «частое» и «реальное» использование в коммуникации второго языка носит принудительный характер. Как это видно на примере телерадиовещания и образования. Такой характер, который носило использование русского языка на Западе Украины в советский период. Исходя из этого можно говорить о сохранении реликта советской языково-культурной политики на Юго-Востоке силами нового украинского режима.

Красноречив сам аргумент необходимости сохранения единственного государственного языка. Мол, разрешение гражданам свободно выбирать между двумя официальными языками приведет к неуклонному игнорированию украинского языка, все будут использовать русский. Следовательно, для сохранения украинского надо заставлять людей его использовать. Представляете себе эту апологию авторитаризма: власть понимает, что граждане при свободе выбора выберут один язык и поэтому принудительно навязывают им другой! И это еще раз подтверждает, что ни о какой справедливости речи быть не может. Мы свидетели внутриполитического экспансионизма, наступления власти на права одной части граждан под видом защиты другой. Культурно расколотую Украину решено сваривать принудительным порядком, не синкретизацией и взаимообогащением ее половин, а чисто имперским культурным подавлением одной из них, русскоязычной.

Поэтому, несмотря на все свои призывы к соборности, оранжевая революция, безусловно, усилила территориальную и культурную поляризацию украинского общества. Никогда до выборов 2004 г. не было такого антагонизма Востока и Запада. И вполне закономерно, что именно после оранжа возросло количество сторонников государственного двуязычия в Украине. С 38-40% эта цифра выросла до 56% [18]. Граждане видят, что к власти пришли однозначные поглотители их языковой свободы. Свободы слова на родном языке. При всех обвинениях Юго-Востока в посттоталитарном наследии, и похвальбе Северо-Запада в сверхъестественном демократизме, именно первый предлагает полиукладную языковую модель, когда украиноязычные области говорят на своем языке, а русскоязычные, - на своем. И именно режим, пришедший к власти на мировоззрении Северо-Запад, проводит в Украине тоталитарную языковую политику, когда русоукраинцам, якобы равноправным гражданам отказывают в их языке.Русскоязычные же украинцы воспринимаются, чуть ли не как преступники, которые упорствуют в своей культурной ереси: будучи приписанными (!) к украинскому этносу, говорят по-русски.

В бинарном культурном пространстве Украины русификации и украинизации с непримиримым упорством сменяют друг друга. Процесс этот был вполне закономерен для авторитарных и тоталитарных режимов от Московского царства и Речи Посполитой до Австро-Венгерской, Российской и Советской империй. Сегодняшнее же насаждение украинского языка – вопрос контроля над людскими ресурсами страны со стороны бюрократии – показывает не смену, а преемственность данной практики. В свою очередь это провоцирует раскол общественного сознания. Самоидентификация «украинец», как принадлежность к политической нации, постепенно прижилась бы в многонациональном украинском обществе, не установись в стране режим насильственной украинизации Юго-Востока. Но оранжевый «крестовый поход» все более отталкивает русоукраинцев, заставляет их ощущать этноукраинцев чужыми, а себя, - обособленным культурным конгломератом. Таким образом, не федералистские настроения юго-восточных политиков, а насильственная украинизация оранжистов создает прямую угрозу развала страны. И это еще раз подтверждает, что все национал-демократические партии, вышедшие из советской украинской интеллигенции, хоть и поменяли знак приложения сил (интернациональный => национальный) по сути своей, мировосприятию и методам остались советско-авторитарными.

[1] Азаров В. Взросление нации. Одесса. 2001., с. 35
[2] Азаров В. Менять рыбкам воду? // http://www.azarov.net
[3] Владимир Маленкович: «Сегодня украинизация идет на Юг и Восток» // http://grani.kiev.ua/exp.php?ni=2573&type=1
[4] Тархов С.А. Итоги переписи населения Украины 2001 года //
[5] Численность и состав населения Украины по итогам Всеукраинской переписи населения 2001 года // http://www.ukrcensus.gov.ua/rus/results/general/language
[6] Белецкий М. Погребинский М. Украинорусы: идеологические и политические ориентации // http://old.russ.ru/politics/20040607.html
[7] Мовно-культурне поле Східної України // http://www.experts.net.ua/analytics/document11601.shtml
[8] Родной язык или рiдна мова? // http://www.superjob.ua/research/articles/50027
[9] Шеляженко Ю. Игорь Степанов: «Выборы проведены из рук вон плохо из-за головотяпства исполнительной власти» // http://www.polit-terror.info/title.shtml?/pages/2006/03/page-06-03-30-07
[10] Столбенко С. Украинизация эфира // http://www.from-ua.com/politics/42c4cbcf3ec64
[11] Телеканалы и Нацсовет по телерадиовещанию нашли общий украинский язык // http://www.economica.com.ua/media/article/75277.html
[12] Перевод телевещания на украинский язык является нарушением прав граждан, считает директор телерадиокомпании "Украина" Г.Кондауров // http://www.zaistinu.ru/articles/?aid=1009
[13] Украинские кинопрокатчики отказываются переводить фильмы на «мову» // http://lenta.ru/news/2006/04/28/cinema
[14] Малинкович В. О причинах «оранжевой революции» в Украине // http://igpi.ru/monitoring/ukraine/new_ukr/revolution/1118840376.html
[15] Бельский А. Языковые грабли // http://www.from-ua.com/politics/4242656a9bbb1
[16] цит. по Торбаков И. Историческая наука, как инструмент формирования новых государств // http://www.ukrhistory.narod.ru/texts/torbakov-1.htm
[17] Двуязычие // http://www.krugosvet.ru/articles/77/1007721/1007721a1.htm
[18] Владимир Маленкович: «Сегодня украинизация идет на Юг и Восток» // http://grani.kiev.ua/exp.php?ni=2573&type=1