Свобода от принуждения

Создан:  14 Декабря 2007      Опубликован:  14 Декабря 2007
Раздел:  постижение анархии - теория

Рынок и анархия 
Как видим, полная свобода человека от эксплуатации сродни его освобождению от общества и на данном этапе развития – утопия. Но если анархо-коммунистический проект не может дать обещанного устранения эксплуатации, исчезает и главное обоснование необходимости столь коренной ломки принципов хозяйственной деятельности. Как альтернативу, хочу указать здесь общие начала, сближающие рынок с анархией. Изначально именно на рынок люди приходили для свободного обмена продуктом. В то же время рыночная площадь, агора становилась местом общих собраний, вольного гражданского дискурса. Этот факт указывает на общность происхождения свободного обмена продуктами и социальными идеями. Опять же в основе рынка не лежит некий абстрактный план, выдуманный политиками для лучшего обустройства социума. По Ф. Хайеку, рынок основан спонтанным порядком, рыночные отношения, - результат самоорганизации общества в экономической сфере [1].

Любой экономический порядок от рабства до анархо-коммунизма нетерпим к тому, что трудоспособный человек не хочет работать. Например, Пуэнте в своей концепции либертарного коммунизма настаивает на обязательности труда. Причем, индивид может избрать лишь тот вид труда, который общество сочтет полезным [2]. То есть, общество анкома будет отказываться от тех открытий и произведений искусства, в которых на данный момент не разглядело пользы. На память сразу приходит сталинское определение кибернетики, как лженауки, которое отбросило СССР в аутсайдеры создания информационного общества. Для сравнения, на обезличенном рынке степень полезности той или иной деятельности определяет спрос. Поэтому рынок – единственная экономическая система, которая к труду не принуждает, а его предлагает. Что перекликается с анархической установкой Б. Блэка «Никто и никогда не должен работать» в смысле принуждения к труду [3]. Если анархизм хочет освободить индивида от принуждения, он уже по этой причине должен рассматривать рынок, как наиболее перспективную модель экономики анархии.

Понимая пороки современной рыночной экономики, нельзя не замечать и другие плюсы рынка. Например, что цену труда не назначает ни хозяин, ни община, а лишь сложный процесс безначального взаимодействия. На рынке нет индивида, общины или комитета, занимающегося распределением продукта. Следовательно, на рынке сведена к минимуму возможность злоупотребления распределением в сравнении с индивидом, общиной или комитетом. Рынок – предельно толерантный процесс, так как делает возможным сотрудничество людей для достижения личных целей каждого, даже если «в миру» они ненавидят друг друга.

Или, вспоминая Иноземцева, замечу, что у индивида появляются нематериальные цели лишь после достижения им определенного уровня материального благосостояния. Производство материальных благ в рыночных условиях неизмеримо выше, чем в любых нерыночных. Так как кроме рынка нет другого способа определить вознаграждение, заставляющее человека выбрать ту деятельность, в которой он предельно увеличит производства товаров и услуг [4]. Поэтому рынок – кратчайший путь перехода социума к нематериальным ценностям. Рынок не противоречит альтруизму. Уже сейчас масса ресурсов перераспределяется по альтруистическим нормам. С увеличением благосостояния и нематериальных целей вырастет и удельный вес альтруизма. Но я твердо уверен в одном: чтобы я мог нечто отдать нуждающимся, я сначала должен это нечто иметь в своей безраздельной собственности.

Опять же, по Л. Мизесу, «Рынок направляет действия индивидов таким образом, чтобы они наилучшим образом отвечали желаниям окружающих» [5]. В этой системе индивиды действуют ни в целях какого-то абстрактного «светлого будущего» или «общего блага», которые оказываются лишь представлениями горстки идеологов о том, что нужно всем. Они действуют так, чтобы удовлетворить желания себе подобных. Здесь и сейчас. Могут удовлетворить, - продукт продается или идея воспринимается, - эти индивиды достигают и собственных целей. Не могут, - не достигают целей до тех пор, пока не научатся удовлетворять желания окружающих. Таким образом, в отличие от умозрительных идеологических планов, рынок есть сумма желаний каждого из индивидов во всем от вещей до идей. Рынок отражает реальный уровень предпочтений индивидов на данный момент и, значит, он честнее идеологии.

Как определил М. Ротбард, «свободный рынок — это общество, в котором все обмены совершаются добровольно [6]». Поэтому асоциальный эгоизм на свободном рынке невозможен из-за скрепления рыночных операций контрактами. Это экономический аналог свободного анархического договора, в котором заключающие его стороны ищут сотрудничества и взаимной выгоды. Контракты ограничивают эгоизм. В противном случае следует допустить, что одна из сторон заключает договор себе во вред. Это случается, когда такая сторона безграмотна. Но в таком случае нужен ликбез, повышение экономической компетентности индивида, повышение морально-этического уровня его предпочтений, а не ликвидация договорных отношений вообще.

По замечанию Мизеса, марксистская характеристика рынка, как анархии производства удачно характеризует эту общественную структуру, как систему не управляемую неким диктатором, отдающим задания и команды [7]. Другой вопрос, что крупные рыночные игроки пытаются получить преимущества нерыночными методами. В первую очередь, через коррупцию и протекционизм государства. Но здесь легко видеть, что такие действия не являются проявлением рынка, но напротив, нерыночного вмешательства власти. И, значит, наиболее перспективный путь, - работа в сторону искоренения всяких вмешательств власти, через ее упразднение, а не убийство рынка, - читай, экономики, анархии в экономической сфере.

Список анархических преимуществ рынка можно продолжать долго. Но анархистам надо также учитывать, что само понятие рынка шире рыночного капитализма и «анархо-капитализм» лишь одно из проявлений рыночных отношений в отсутствии государства.

Анархические синдикализм и коммунизм все же являются разными доктринами. И граница между ними как раз проходит по отношению к рынку. Бартер (прямой обмен) является обычным рыночным механизмом. Если часть средств производства будет находиться в синдикальной собственности, синдикаты все равно будут обмениваться своими продуктами на рынке, то есть будут участвовать в рыночной экономике. Из историков анархизма это понимает, например, А. Шубин, называющий махновскую систему «рыночным социализмом [8]». Полное же коммунистическое обобществление вступает в противоречие с идеей автономности синдиката, на которой зиждется анархо-синдикализм. Если эквивалент обмена на свой продукт синдикат устанавливает не сам, значит, он не автономен. Если каждый синдикат самостоятельно устанавливает эквивалент (цену) на свой продукт, значит, возникнет разница эквивалентов на одинаковые продукты разных синдикатов и коммунизм невозможен.

Анархо-синдикализм исходит из бакунизма (анархизма Бакунина), а не анархо-коммунизма Кропоткина. Причем бакунизм не является промежуточной стадией к анкому. Например, по Бакунину: «мы всегда будем восставать против всего, что будет хотя бы отдаленно напоминать коммунизм или государственный социализм» и еще «Я не коммунист, я - коллективист». И принцип потребления в концепции Бакунина отличен от коммунистического принципа «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Бакунин указывает, что простая человеческая справедливость требует, чтобы в будущем потребление каждого равнялось его производительному труду [9]. То есть «от каждого по способностям, каждому по труду». Но из этого подхода следует, что общественное регулирование потребления в бакунинской концепции анархии невозможно. Коллектив может это делать лишь косвенно, задавая уровень производительности для своих членов.

И еще пара слов об общественном идеале. Со временем значение социальных терминов производит определенный понятийный драйв. Так, слово «социализм» в середине XIX в. означало строй на принципах социальной справедливости, а в середине ХХ в., - тоталитарную систему государственного капитализма. Аналогично и многие анархисты-практики боролись не за те отношения, которые по их самоопределению представляем себе мы. Например, Махно, всю жизнь причислявший себя к анархо-коммунистам, по словам И. Метт, даже в 1927 г. мечтал о деревенской идиллии, когда он возвращается домой после удачного дня на базаре, где продал плоды урожая [10]. Как видим его «анархо-коммунизм» вполне уживался с рыночными отношениями. Да и сама махновская федерация Вольных Советов жила в условиях рыночного хозяйства, в ней было разрешено хождение любых валют.

И в своем главном документе – «Декларации РПАУ(м)» - махновцы выражали лишь убежденность в выборе народом социалистических форм общежития. Но настаивали на предоставлении ему полной свободы выковывать формы своей хозяйственной и общественной жизни. Считали гибельным навязывать массам свои убеждения, полагали, что народ должен слушать все мнения и советы, но выбор пути делать самостоятельно [11]. В рамках же осмысления анархической эмиграцией 1920 – 1930-х гг. опыта революции и гражданской войны, сторонники радикального анархо-коммунизма вообще потерпели идейное поражение. А анархо-синдикалисты во главе с Г. Максимовым вернулись к идее длительного «переходного периода» и эволюционного движения к анархии, отложив коммунизм на далекую перспективу в качестве общей тенденции развития человечества [12].

Либертарный капитализм 
Наконец, перейду к самому одиозному для наших оппонентов рыночному проекту в условиях анархии – анархо-капитализму. Совместимость анархизма с капитализмом, - не есть оксюморон, придуманный «недоучками» САУ. Так американская анархистка Л. Акай, хоть и полемизирует с данным явлением, но прямо пишет о наличии в американском анархизме правого крыла, именуемого «либертарным капитализмом [13]». То же подтверждает и доцент Б. Каплан в своем известном ЧаВо по анархизму. Он пишет о наличии двух расходящихся линий анархической мысли: традиционном левом анархизме и анархо-капитализме. Каплан же указывает на различия между анархо-капитализмом и либертарианством [14]. Либертарианский идеал можно определить, как минархизм (концепция минимального государства), тогда как идеал любых анархистов – его отсутствие. Несмотря на позднее появление анархо-капитализма (вторая половина ХХ в.), его истоки прослеживаются у части анархо-индивидуалистов XIX в.

Так американские анкапы [15] считают своими предшественниками Д. Уоррена, Б. Такера и Л. Спунера [16]. Но это не только традиция США. Боровой писал, что оригинальным моментом анархо-индивидуализма является решительное допущение им частной собственности [17] (далее, - ЧС). Или по Г. Ландауэру, анархисты-индивидуалисты хотят сохранить ЧС как необходимое условие индивидуальной независимости [18]. В этом один из столпов анархо-капитализма Ротбард перекликается с постклассическим анархистом Солоновичем. Приводилась цитата последнего: «смешно говорить об отрицании всякой власти – ибо власть моя же надо мной должна быть». А у Ротбарда то же звучит с упором на собственность: «В истинно свободном обществе “человеческое” право каждого человека – это, в сущности, его право собственности на самого себя [19]». Чему близки версия историков о раннеклассовом феномене «власти-собственности [20]» и мнение Бакунина, что «властнический инстинкт» у человека связан со стремлением владеть, пользоваться средствами существования [21].

Мало того, у анархистов-индивидуалистов эта собственность не только на предметы потребления. По Боровому, анархисты-индивидуалисты вслед за Прудоном и Уорреном не признают формулы «все принадлежит всем» и доказывают ее непримиримость с основным постулатом анархизма – «свободой личности». Если бы анархо-индивидуализм отрицал право личности пользоваться средствами производства на началах ЧС, он бы признал право общества вторгаться в индивидуальную сферу. И свобода личности оказался бы фикцией [22]. Аналогично Такер считал ЧС на средства производства основой экономической независимости индивида [23]. Ранний Л. Черный считал «чистыми анархистами» только анархо-индивидуалистов, а в экономической сфере выступал за сохранение ЧС [24]. Эти взгляды можно возвести к Штирнеру: «Недостаточно быть только свободным от того, чего не желаешь, нужно еще иметь то, чего желаешь, нужно быть не только «свободным», но и «собственником» [25]».

Здесь же уместно вспомнить предостережение, высказанное близким к анархо-индивидуализму социал-демократом Я. Махайским (Вольским), и положенное в основу скоротечного, но яркого движения махаевщины 1901–1907 гг. По Махайскому, социализм был идеалом не рабочего класса, а его временного союзника, - социалистической интеллигенции. В капиталистическом обществе последней доставались крохи со стола буржуазии, поэтому интеллигенция выдвинула лозунг обобществления средств производства. Но Махайский называл его «формой экономического маскарада [26]». Ведь после такого обобществления социум в целом не может управлять экономикой. В нем «умственные работники» (интеллигенция), как носители знаний, неизбежно станут новым правящим классом. Другими словами, с помощью лозунга обобществления «умственные работники» лишь используют пролетариат для свержения буржуазии и собственного прихода к власти.

Поэтому Махайский указывал, что «общественная наука» социализма, является не более чем системой господства над волей и мыслью масс [27]. Концепция Махайского подтвердилась в СССР, где социалистическая интеллигенция формализовалась в бюрократию государственного капитализма. И не надо питать иллюзий относительно ее роли в социализме безгосударственном. В случае революционного достижения анархии, и там руководить экономикой будет не общество, а те же носители знаний, превратившиеся из бюрократии в неких неформальных авторитетов. Поэтому главной задачей пролетариата махаевцы видели не захват средств производства, а изъятие у интеллигенции монополии управления через обобществление знаний. Но, разумеется, после этого общество уже не будет социализмом из теории «умственных работников». Таким образом, мы имеем еще один важный аргумент против социалистического обобществления, как механизма смены власти, но не ее упразднения.

Отсюда ясно, почему, еще до возникновения анархо-капитализма, Ландауэр отмечал, что только одно из двух крупнейших течений анархизма существует в пределах социалистической традиции [28]. Второе, естественно, в капиталистической. Это и есть последовательный индивидуалистический анархизм. Как заметила В. МакЭлрой, анархо-капитализм развивается в форме синтеза идей анархистов-индивидуалистов с принципами «свободно-рыночной» австрийской школы экономики [29], чьими основателями и были Л. Мизес и Ф. Хайек. То есть в русле обоснования и развития анархо-индивидуалистических установок новыми достижениями экономической науки. Каковы могут быть размеры ЧС на средства производства, допустимые в анархии, и что такое крупный капитал, - вопросы отдельного исследования. Если вкратце, - проблема принудительной эксплуатации не в крупном капитале, а в способах управления им. Здесь же достаточно утверждения ЧС на средства производства, которую допускает анархо-индивидуализм и из которой произрастает анархо-капитализм.

Итак, подытожу результаты своего исследования. Полное отсутствие власти и эксплуатации является майданным лозунгом анархистов, но не требованием нашей теории. Анархо-коммунистический проект не способен избавить индивида от эксплуатации вообще. Упраздняя эксплуатацию человека человеком, он создает монопольную эксплуатацию человека обществом, что для индивида принципиального различия не имеет. Если эксплуатация не преодолима в принципе, части индивидов, не приемлющей коммунизм, допустимо и в анархии лично торговать своей рабсилой и продуктом. Такие возможности может дать свободный рынок. Рыночные отношения отрицает только анархо-коммунизм, анархические синдикализм и индивидуализм их признают. Нет анархических оснований для коренной ломки экономики путем революционного обобществления, так как оно ведет не к анархии, а к смене правящего класса. Анархо-капитализм есть полноправное течение анархической мысли и является экономическим развитием одной из форм индивидуалистического анархизма.

Такая конкуренция внутри движения по душе не всем левым анархистам. Старый анархизм-индивидуализм в период русских революций, в духе времени сильно полевел. Новое поколение анархистов воспитывалось на этих полевевших представлениях о нем. Большинству из современных анархов остались неизвестны выводы анархической эмиграции и ее отход от идеи немедленной реализации коммунистического проекта. Отсюда и нетерпимость к рыночной альтернативе внутри анархизма. И замечание Каплана, что много левых анархистов не признает причастности к движению анархо-капиталистов, доказывая, что оно исторически было чисто левым. Но для подтверждения этого нужно переписать не одну страницу истории [30].

С другой стороны, Такер считал анархизм и коммунизм несовместимыми понятиями и сомневался в праве Кропоткина и Моста называть себя анархистами [31]. Черный возмущался, что общественная собственность парализует экономику. «Убивая личную инициативу, она обращает индивида в полип [31]». А Боровой указывал, что анархо-индивидуализм не видит принципиального различия между государственным социализмом и коммунистическим анархизмом [33]. Так что не мы с сегодняшними левыми начали этот конфликт внутри анархизма, ослабляющий его потенциал на радость этатистам всех мастей. Но мы можем его прекратить. Я не столь категоричен, как Такер с Черным, ибо признаю в рамках анархии любые добровольные объединения. При условии, что они не будут принуждать несогласных жить по своим правилам. Если коммунистический принцип не носит тотально-принудительный характер, для меня он вполне совместим со свободой анархии.

Так и, по мнению Малатесты и Неттлау, навязывание обществу своего представления о социальном устройстве посредством революции суть есть смена правительства. Это не имеет ничего общего с понятием анархии, как свободного и добровольного соглашения. В котором никто не может навязывать свою волю другим, а все могут поступать, как им нравится и добровольно содействовать общему благу [34]. И по А. Горелику (1934 г.) экономические модели сторонников индивидуальной, групповой и общественной собственности на средства производства вполне совместимы в условиях их свободного соревнования на пути к анархии [35]. В этом смысле и я указывал ранее, что анархия не подразумевает единого строя [36]. Любая монополия невозможна без ее обеспечения принуждением власти. И напротив, как только анархо-коммунисты начнут принуждать все общество жить по своим правилам, они потеряют связь с анархизмом и превратятся в тривиальных авторитарных коммунистов. А, значит, и конфликт с ними будет не противостоянием внутри анархизма, а обычной борьбой с этатистами.

Пока же мне ясно одно: сделать анархизм реальным борцом за освобождение личности сможет не косный догматизм и попытки монополизации движения одним его крылом, а расширение зоны поиска нашего учения, возвращение к двухполюсной теоретической модели и, как следствие, качественное расширение социальной базы анархизма. Анархисты часто грешат идейной зависимостью от своих оппонентов марксистов, опираются на концепцию классовой борьбы, которая не может привести ни к чему, кроме коммунистической государственности. Безгосударственное же общежитие должно быть привлекательным не только неимущим пролетариям, но и широким слоям производителей. Только тогда анархическое движение сможет наполниться реальным количественным содержанием и начнет представлять собой альтернативу этатической системе общежития. Но, разумеется, даже в рамках этой тактики, каждое из течений обязано использовать свои формы и методы анархизации.

[1] Хайек Ф. Индивидуализм и экономический порядок // http://www.libertarium.ru/libertarium/9935
[2] Пуэнте И. Программный очерк либертарного коммунизма // http://www.ufa-anarh.narod.ru/library/p_an.html
[3] Блэк Б. Анархизм и другие препятствия для анархии. М. 2004., с.27, 29
[4] Хайек фон Ф. Пагубная самонадеянность // http://www.libertarium.ru/old/library/conceit.html
[5] Мизес фон Л. Человеческая деятельность // http://www.libertarium.ru/libertarium/humanact
[6] Ротбард М. Власть и рынок: государство и экономика // http://sotsium.ru/books/14/306/rothbard_pm.doc
[7] Мизес фон Л. Человеческая деятельность // http://www.libertarium.ru/libertarium/humanact
[8] Шубин А. Анархия – мать порядка. М. 2005., с.266
[9] Эльцбахер П. Сущность анархизма. Минск. 2001., с.116-117
[10] Метт И. Батько в Париже // Нестор Иванович Махно. Воспоминания, материалы и документы. К. 1991., с.125-126
[11] Проект Декларации Революционной повстанческой армии Украины (махновцев) // Нестор Иванович Махно. Воспоминания, материалы и документы. К. 1991., с.159-160
[12] Шубин А. Анархия – мать порядка. М.2005. с.406
[13] Акай Л. Два слова о сытом и свободном капитализме // http://anarchive.virtualave.net/
[14] Каплан Б. Теория анархизма: часто задаваемые вопросы // http://arulez.h1.ru/cgi-bin/i_text.php?more=P_Kaplan_FAQ
[15] сленговое сокращение термина «анархо-капиталисты»
[16] МакЭлрой В. Американский индивидуалистический анархизм XIX века // http://www.anarchist.ru/texts/texts1.php
[17] Боровой А. Общественные идеалы современного человечества: либерализм, социализм, анархизм // http://www.anarchist.ru/books/ideals.php
[18] цит. по Каплан Б. Теория анархизма: часто задаваемые вопросы // http://arulez.h1.ru/cgi-bin/i_text.php?more=P_Kaplan_FAQ
[19] Ротбард М. Власть и рынок: государство и экономика // http://sotsium.ru/books/14/306/rothbard_pm.doc
[20] Павленко Ю.В. Раннеклассовое общество (генезис и пути развития). К. 1989., с.6
[21] Ударцев С.Ф. Власть и государство в теории анархизма в России (XIX – начало ХХ в.) // Анархия и власть. М. 1992., с.51
[22] Боровой А. А. Анархизм. М. 2007., с.138, 145
[23] Таккер Б. Свобода равная для всех // http://www.a-read.narod.ru/a-read1.htm
[24] Кривенький В.В. Анархисты-индивидуалисты // Политические партии России // http://novsvet.narod.ru/rosspen.htm
[25] Штирнер М. Единственный и его собственность. Харьков. 1994., с.145
[26] Иванов-Разумник. Что такое махаевщина? Спб. 1908., с.26
[27] Вольский А. Умственный рабочий. ч.3. СПб. 1906., с.40-41
[28] Каплан Б. Теория анархизма: часто задаваемые вопросы // http://arulez.h1.ru/cgi-bin/i_text.php?more=P_Kaplan_FAQ
[29] МакЭлрой В. Американский индивидуалистический анархизм XIX века // http://www.anarchist.ru/texts/texts1.php
[30] Каплан Б. Теория анархизма: часто задаваемые вопросы // http://arulez.h1.ru/cgi-bin/i_text.php?more=P_Kaplan_FAQ
[31] Таккер Б. Свобода равная для всех // http://www.a-read.narod.ru/a-read1.htm, Боровой А. Общественные идеалы современного человечества: либерализм, социализм, анархизм // http://www.anarchist.ru/books/ideals.php
[32] Черный Л. Новое направление в анархизме: ассоционный анархизм // http://arulez.h1.ru/cgi-bin/i_text.php?more=P_LChernyi
[33] Боровой А.А. Анархизм. М. 2007., с.145
[34] Неттлау М. Против утопий «переходного периода» // http://u-f-a.org.ru/library/net_pro.html
[35] Шубин А. Анархистский социальный опыт // http://www.history-futur.newmail.ru/AnarhizmSub7.htm
[36] Азаров В. Анархисты среди революции. ч.2 // http://www.azarov.net/