Создан:  17 Августа 2007      Опубликован:  17 Августа 2007
Раздел:  постижение анархии - практика

Анархисты среди революции

Анархисты среди революции - часть 2

Анархисты среди революции - часть 3

Весь текст

Данная работа рассказывает о нашем видении природы бархатных революций начала XXI в. И о выборе эволюционного анархизма, ставшем прямым результатом этого видения для нас, Союза анархистов Украины (САУ).

В работе приводятся обобщающие выводы, которые могут быть полезными российским анархистам в преддверии вероятных оранжевых событий в РФ. И которые могут послужить импульсом к началу полемики о мировоззренческой платформе для координации действий участников анархического движения республик экс-СССР.

Был неприятно удивлен… 
Такими словами начинался один из наименее резких откликов российских анархистов по поводу блока «Народный трибунал», созданного на выборах 2006 г. нашим САУ и «Братством» Корчинского. Мне казалось тогда, что в своем развернутом ответе, я внятно обосновал необходимость для анархиста противостоять оранжевой революции, как попытке насаждения в Украине Нового мирового порядка (НМП). Доктрины созданной в США, и являющейся современным видом имперской агрессии. Писал я это спустя год после воцарения в Украине оранжевого режима, когда его экономически бездарное, социально популистское и политически марионеточное рыло нарисовалось окончательно. Каялся, что, оставшись в нейтралитете во время оранжевых событий осени 2004 г., САУ смалодушничал. Землю свою спасать надо было, даже если при этом приходилось играть на руку презренному государству [1].

Насколько я помню, мало искушенные в политтехнологиях, анархисты экс-СССР, «на ура» встречали бархатные революции в Сербии и Грузии, видели в них народные восстания. САУ с 2000 г., одним из первых на постсоветском пространстве увязал сопротивление неолиберальной глобализации, проводимой империей НМП, с отпором искусственно выращенной фондами «демократической» прозападной оппозиции, как сторонникам этого порядка в Украине. Я искренне надеялся, что наша позиция станет уроком для российских анархистов. Думаю, частично и благодаря нам на их сайтах появились антиоранжевые публикацииу [2]. В результате часть анархических организаций РФ либо открыто критиковала бархатные перевороты, как имперский механизм, либо сохраняла нейтралитет, считая, что поддерживать прозападную оппозицию «западло».

Но прошло полтора года после критики САУ по поводу «Народного трибунала» и вот уже я был неприятно удивлен действиями Екатеринбургского отделения Российской анархо-коммунистической федерации «Автономное действие» (АД-Екатеринбург). А именно, - участием автономов в митинге Несогласных 12 июня 2007 г. вместе с ОГФ и нацболами Лимонова [3]. Как выяснилось в процессе ознакомления с темой, это был не первый случай сотрудничества анархистов с прозападной оппозицией. Так неназванные анархисты участвовали в марше Несогласных 14 апреля 2007 г. в Москве [4]. По сообщению Индимедиа, в питерском марше Несогласных 1 мая 2007 г. участвовало несколько анархистов в индивидуальном порядке, а также близкое к анархизму объединение ДСПА [5]. Ранее было опубликовано отдельное заявление ДСПА-Питер по поводу участия в движении Несогласных [6]. Эта тенденция настораживает.

С другой стороны, в среде анархистов России остаются люди, критически настроенные по отношению к движению Несогласных. Так неназванные питерские анархисты отказались участвовать в подобном марше в марте этого года [7]. Появился антиоранжевый материал в № 19 газеты АД «Ситуация [8]». Как отнестись к этому анархистам Украины? Бесстрастно наблюдать, может, у «русских» получится лучше? Я думаю иначе. Несмотря на острую полемику прошлых лет, теперь отношения части российских анархистов к САУ стало спокойнее. Что в частности выразилось в публикации моего интервью в № 18 «Ситуации [9]». Но это даже больше, чем прежняя вражда, обязывает меня выказать свое негативное отношение к участию анархистов РФ в акциях прозападной оппозиции. И, возможно, добавить аргументов противникам такого участия внутри российского анархического сообщества.

Империя НМП 
Цветная бархатная революция является актом подключения страны-жертвы к империи Нового мирового порядка [10]. Но что представляет собой этот скрытый имперский порядок? На тему американской империи написано столько литературы, что нет необходимости доказывать ее существование и мне остается лишь указать на ее отличия от предыдущих. Америка – империя нового типа. Ее расширение – это принудительное распространение по миру единой юридической, экономической и культурной системы путем военной агрессии, давления глобальных институтов или насаждения лояльных режимов посредством бархатных революций. Но так как большинство стандартов этой системы (конкретная модель демократии, свод рыночных принципов и масскультура) не являются синкретическим продуктом творчества народов мира, а выработаны в одной единственной стране, - США, - есть все основания утверждать, что распространение НМП является имперской политикой Америки.

В Западную Европу этот порядок пришел с планом Маршалла, в Восточную Европу, - с падением Берлинской стены, в республики экс-СССР, - с бархатными революциями начала XXI в. И везде это продвижение, совсем по древнеримской традиции, закрепляется созданием имперских гарнизонов, - баз НАТО. Правда, у левых радикалов уже прошла мода кричать на каждом углу об империи США. Но слухи о ее кончине сильно преувеличены. Наоборот, формирование массового сознания направлено на усталость от постоянных обличений невидимого заокеанского врага, на немодность, забалтывание темы, многоканальное внушение, что империя США уже кончилась. Мол, ребята, какая империя?! Да были аппетиты, была наглость, но она вся вышла на Балканах и в Ираке. А теперь распространение НМП – это не империализм, а естественный порядок глобального освобождения, очередь в котором, возрадуйтесь, дошла и до вас... И пора переключить протестную энергию на врага зримого и постоянно третирующего, - свое государство.

Условно говоря, глобальная империя НМП сейчас находится на стадии перехода от концепции «Pax Americanа», – нагло выпяченной американоцентричности, - к нивелированной скрытой модели якобы интернациональной элиты. Сейчас продвижение большей части своих политических и экономических интересов США перекладывают на глобальные бюрократические структуры. «Старый» американский экономический империализм корпораций и транснациональных банков теперь дополнился новым проявлением гегемонии Америки, - империализмом бюрократическим. Когда для преумножения своего глобального диктата прямые представители США или их креатура, - агенты влияния, формально представляющие другие страны, становятся преобладающими в глобальных бюрократических структурах от ООН до МВФ, ВБ и ВТО. А ведь эти структуры уже всерьез претендуют на роль прообраза мирового правительства, на всемирные налоги, бюджет и, главное, мировое распределение ресурсов [11].

Несмотря на все уверения в объективности позиции глобальных институтов, по ключевым вопросам они чаще всего выступают на стороне США или корпораций в них базирующихся. Что обусловлено зависимостью этих институтов от Америки, как главного пайщика их бюджетов. И что отмечается не только победами США в торговых войнах. Наиболее позорным фактом американизации глобальных институтов стала резолюция ООН от 08.06.2004 г., спустя год узаконившая военное вторжение США в Ирак [12]. И это закономерно. После захвата глобальных институтов своими бюрократами или агентами влияния само государство США официально отступило с имперских позиций, оставив за собой лишь роль «мирового жандарма». Блюстителя НМП собственного сочинения, но преподносимого, как продукт коллективного творчества, объективная воля «мирового сообщества», «свободного мира».
 
Только и в жандармских акциях Америка все больше отходит на роль разводящего, все чаще пытается переложить право быть «пушечным мясом» НМП на своих младших партнеров по НАТО. На нищих солдат «молодых демократий», - продуктов бархатных революций, которые за счет своих же бюджетов насаждают в Афганистане и Ираке американскую систему глобального управления [13]. Вот и подсовывается мировому обывателю эта видимая интернациональность, как доказательство консолидированных усилий свободных стран. Только бюрократии и армии империй чаще всего и были многонациональны. А, например, в войсках позднего Рима уже практически не было этнических римлян. И все-таки это была Римская империя. Как справедливо заметил А. Уткин, «Если пирамида централизованной мощи в глобальных масштабах, построенная после окончания «холодной войны», — не империя, то какая степень контроля над миром удовлетворяет определению империи? [14]».

Вашингтонские мальчики 
Одно время Дж. Буш мл. согласился с имперским величанием США, только уточнял, что Америка – «империя добра». Эта идея косвенно присутствует во всех рассуждениях об идиллии глобального воцарения демократии и свободы. Однако «добро» (благо) и «империя» – понятия несовместимые. Люди, их желания, взгляды и потребности слишком разнообразны, чтобы можно было вычислить некое всеобщее благо, подвести всех под общий знаменатель. Возможны лишь единые правила политической и юридической системы, максимально освобождающие экономику, облегчающие ведение бизнеса. По сути, неолиберализм и подает это, как истинную свободу и абсолютное «добро». Одними из «разносчиков» такой свободы являются «демократические» фонды, своими грантами выращивающие прозападную оппозицию на идеях «открытого общества». Чтобы, придя к власти путем бархатной революции, она настежь распахнула свою страну.

Идеи «открытого общества» во многом прекрасны и сходны с анархическими. Но в нашем случае речь идет об открытии общества для чего? Что данная модель предполагает безвизовый режим с Европой и Америкой или открытое внедрение в наши социумы западного уровня жизни и правовой защищенности? Ничуть. Речь идет об односторонней открытости пораженной революцией страны. Такие общества открываются для политического диктата США, их сателлитов или подконтрольных им международных организаций, для приема баз НАТО, закрепляющих включение этих стран в пространство НМП, и, главное, для экономического поглощения. В глобальной конкуренции побеждают наиболее мощные, капитализированные и опытные в такой экономике субъекты, то есть банки и корпорации империи НМП. Они без труда подавляют и поглощают развивающийся бизнес «молодой демократии» с последующим захватом рынков сбыта и рабочей силы, то есть экономической оккупацией ранее независимого, а теперь «открытого» общества.

Именно в контексте мирового распределения ресурсов, как основной цели глобальных институтов НМП, и надо рассматривать возникновение революционных ситуаций в этих странах и вот теперь в России. Увы (или к счастью, как посмотреть), сами народы этих стран революций не инициировали. На современном глобальном рынке ресурсами является практически все: от территории, инфраструктуры и рабсилы до производств и полезных ископаемых. «Открытие общества», демократизация по-американски – это процесс «бархатного» захвата ресурсов. Причем, если в нищей Украине захватывалось в первую очередь стратегическое положение, плацдарм для последующего захвата России, факт покушения на который и предъявить массам довольно трудно, то в России – это гигантские природные ресурсы и производственная база.

Но какой резон для оппозиции делать свою страну колонией империи НМП? Разумеется, ни лидеры НПО, ни тем более, оппозиционные политики не станут работать на это за какие-то нищенские гранты, тем более, неосязаемые «демократические ценности». Здесь нужна «морковка» покрупнее. И ею является революционный передел собственности. Захват предприятий в стабильной стране – это бандитизм и рейдерство. Те же действия в революционной ситуации – это уже конфискация преступно полученной собственности у олигархов, пособников кучмовского или путинского режима. Или даже национализация, возвращение народу украденных богатств, но реально, - передача их в руки своих, «оранжевых» олигархов. А в случае крупных стратегических производств, - продажа их транснациональному капиталу НМП с последующим разворовыванием полученных миллиардов. Как это было с перепродажей украинской «Криворожстали».

По сути, ничего нового. Стойкая традиция всех революций. Почему после Октябрьского переворота большое число кадровых офицеров, вплоть до чинов Генштаба пошли к большевикам военспецами? Их привлекла коммунистическая идея? Ерунда. Головокружительный карьерный рост! А что влекло деклассированный элемент в комбеды? Легальная возможность передела собственности. Комбеды на Украине, помогавшие в разверстке продотрядам, получали до 25% изъятого ими продовольствия [15]. Зачем работать, длительно выстраивать карьеру, когда можно быстро подняться на переделе. Такой же подход был у части оранжевой молодежи, и тем более, у политиков оппозиции. И в основном этим можно объяснить возникновение оранжевых НПО на русскоязычном Юго-Востоке. Представляете, какой простор для передела и карьеры, когда все сплошь промышленное, богатое, но с националистической точки зрения, непатриотичное, неправильное?!

В этом смысле главная разница между октябрьской и оранжевой революциями в источниках легитимности. Если большевики обманом и репрессиями, добились легитимности передела в глазах собственного народа, то «оранжевые» ориентировались на другой индикатор законности, - «свободный мир», то есть, империю НМП. Как заметил С. Кара-Мурза, именно Запад является сувереном и источником легитимности оранжевого режима [16]. Он вскормил оппозицию, благословил ее на переворот, утвердил его результаты. Без этой внешней легитимности «оранжевые» ничто, их режим рассыплется мгновенно. Поэтому прозападная оппозиция - это в прямом смысле слова «вашингтонские мальчики». Хотя, не стоит переоценивать их «западничество». Большинство из них, - циничные и хладнокровные карьеристы. Им все равно, под какую идею делить страну. Был бы новым центром мира не США, а Китай, а доктриной не демократия, а конфуцианство, - их рвение и страсть ничуть не угасли бы. Передел собственности – это виагра бархатных революций.

Пока же ярлык «вашингтонские мальчики» можно использовать не только в смысле поддержки американских ценностей. Ключевые фигуры цветных режимов являются прямыми воспитанниками и иждивенцами США. Начиная от американского образования Саакашвили и зарплаты Сороса всему его правительству, кончая Ющенко с женой, - бывшим (?) сотрудником Госдепа США, министром обороны Гриценко, выпускником вузов Миноборона США, и экс-министром юстиции Зварычем, американским профессором. Этот список можно продолжить. Но даже родство и слепая преданность не избавляют наших мальчиков от «короткого поводка». Так на украинских выборах 2007 г. в штабах всех ведущих партий заправляют американские политтехнологи [17] – комиссары империи НМП. Нет сомнений, что это не просто наемные специалисты. Они будут реализовывать на выборах свой план, - играть в «слабое звено», - согласовывать свои действия, сталкивать лбами партии и, обескровив их, ставить на ту из них, что пойдет на наиболее кабальные условия.

Конечно, вероятность прихода к власти «Другой России», а, значит, и развития подобного сценария в РФ сейчас ничтожно мала. Но надо просчитывать все варианты. Наш Кучма тоже казался вечным. Так что ждет Россию в случае победы оппозиции и после передела собственности? В контексте разделения империи НМП на Метрополию и колонии, на первый план выходит предотвращение вырастания «молодых демократий» в экономических конкурентов. Режимы-наместники в этих колониях создают надежную защиту от их перехода к инновационной модели развития. Консервируют их в состоянии вечной технологической провинции, поставщика сырья, мозгов и дешевой рабсилы, а так же рынка сбыта продукции Метрополии. Колонии НМП редко могут похвастаться чудесами экономики, да и то, в тех исключениях это связано с захватами национальных рынков глобальной олигархией. Зато предостаточно примеров разорения стран Второго и Третьего мира, ставших колониями империи НМП. Самый яркий из них – Аргентина, в 1930-х гг. одна из ведущих экономик мира, которую реформы МВФ привели к голодным бунтам [18].

И уж точно «экономические реформы» в колониях никак не подкрепляются реальным ростом политических свобод. Налицо лишь их популистский суррогат. Просто колониальная политика НМП является более тонким и изощренным принуждением, чем топорный авторитаризм постсоветстких режимов. Напротив, прямым следствием для НМП роста реальных политических свобод в колонии, в частности настоящей федерализации, увеличения автономности регионов, местного самоуправления, явилась бы потеря управляемости ею. Даже в Украине, в полном смысле не ставшей еще колонией, именно ввиду этой угрозы нарастающей регионализации и отказа от унитарного диктата, оранжевая часть политикума сейчас инициирует создание реакционной Конституции. С целью вернуть все полномочия президенту-наместнику и пресечь попытки федерализации. Если сейчас все эти планы экономического поглощения и авторитаризма колониальной администрации в Украине заторможены не в последнюю очередь благодаря позиции России, с падением последней, они молниеносно закрутяться на всем постсоветском пространстве.

Вот в таком проекте пытается участвовать часть анархистов РФ. И хотя автономы выступали под своим лозунгом «Другая Россия – Россия без власти», а ДСПА-Питер справедливо писало «Если сидеть дома в ожидании «правильной революции», революции никогда не случится» [19]», надо знать механику бархатных переворотов. Для их режиссеров не важно, какие вы лозунги выдвигаете. Главное, чтобы вы были вместе с ними, чтобы аккумулировать всех несогласных. Использовать анархистов, как рекламный постер, запал для российского обывателя и поднять его этим примером на свержение режима. Таким образом, «вашингтонскими мальчиками» РФ можно считать не только Каспарова с Касьяновым, но и наших недалеких коллег, которые выходят на марши Несогласных и в итоге дружно работают на империю НМП. Украинский опыт показывает, что обманутому революцией обществу не будет дела до вашего особого мнения. Осмыслив свое поражение, общество оценит анархистов, как наивных, но от этого не менее преступных соучастников агрессии. Не даром в Украине тех, кого сразу после революции величали «героями Майдана» теперь зовут просто «майдаунами».

 

[1] Азаров В. Народный трибунал // http://www.azarov.net
[2] напр. Ручий А. Постмодернистская революция, как оранжевый кайф // http://anarh.2084.ru/info/rev-orange.html
[3] 13.06.2007. Екатеринбург: Другая Россия – Россия без власти // http://www.avtonom.org/index.php?nid=1077
[4] Локшина Т. Марш без победителей // http://hro.org/ngo/articles/2007/04/19-1.php
[5] 1 мая в Петербурге // http://ru.indymedia.org/newswire/display/16410/index.php
[6] Почему надо идти на Марш несогласных // http://www.dspa.info/content/view/430/114/
[7] Вольтская Т. 3.03.07. Идти рядом с нацболами решились не все // http://www.ded-moroz-lab.narod.ru/3-03-07.htm
[8] Галимый оранжизм // "Ситуация" № 19, май 2007, с.1
[9] Азаров В. Интервью газете «Ситуация» // http://www.azarov.net
[10] Кара-Мурза С. «Оранжевая революция» в контексте построения Нового мирового порядка // http://www.anti-orange.com.ua/article/noelections/65/12080
[11] концепция частично перекликается со взглядами Т. Негри: Наступает ли кончина государства-нации. «Империя» как высшая стадия империализма // Антология современного анархизма и левого радикализма, т.2. М. 2003, с. 316-317
[12] Мальцев В. ООН отбрасывает тень Карибского кризиса // http://www.russian-union.org/ru/371.html
[13] Удовик С.Л. Глобализация: семиотические подходы. М.-К. 2002., с.275
[14] Уткин А. Американская империя. М. 2003 // http://www.geostrategy.ru/library.htm
[15] Кульчицкий С.В. УСРР в добу “военого комунізму” (1917 - 1920). К.1994., с.101
[16] Кара-Мурза С. «Оранжевая революция» в контексте построения Нового мирового порядка // http://www.anti-orange.com.ua/article/noelections/65/12080
[17] Газета: Литвин нанял американских политтехнологов // http://www.korrespondent.net/main/203625/
[18] Фельдман А. «Наша мечта – мир, свободный от бедности » // Набат № 4, 2002 г. // http://www.nabat.info/article.php?content_id=38
[19] Почему надо идти на Марш несогласных // http://www.dspa.info/content/view/430/114/

Момент требует этого 
Закончил я критическую часть этой работы, и подумал: какие тривиальные вещи говорить приходится. Об этом написаны горы антиимпериалистической и антиглобалистской литературы. Ну, допустим, недосуг анархистам РФ читать ее, как и не было времени познакомиться с моими аргументами по поводу «Народного трибунала», и с десятком антиоранжевых статей из нашей газеты «Набат». Но позицию своих учителей, анархистов первой половины ХХ в. они могли бы знать лучше. Напомню, что, в отличие от большевиков и части, увязавшихся за ними примитивных анархистов, которые ради свержения царского режима приветствовали даже военное поражение своей страны, Кропоткин в начале 1-й Мировой войны выступил на оборонческих позициях против германского империализма. Правда, он больше болел за Францию, писал: «Был бы я моложе, - был бы с вами в Париже, который опять приходится защищать от немецких Гуннов [1]». Кропоткин защищал «перспективную» для дальнейшей анархизации политическую культуру, основанную на доктрине прав человека, от жесткого имперского порядка Германии.

А теперь ситуация якобы обратная: «свободный мир» пытается свалить авторитарный режим Путина. Но мы уже выяснили, что это за «свободный мир» империи НМП. Эту же линию приоритета внешней угрозы над внутренней анархисты продолжили и после Октября, когда их партизанские отряды зимой-весной 1918 г. уходили на германский фронт, фактически на защиту большевистского режима. Вспомним, что и махновское движение сформировалось в борьбе с австро-германскими войсками, якобы пришедшими спасти Украину от угрозы большевизма. Какими бы лозунгами освобождения от красной диктатуры не прикрывались десанты Антанты в Одессе, Архангельске, Владивостоке, анархисты оказывали им сопротивление. Орган анархо-синдикалистов «Вольный труд» в октябре 1919 г. писал в этой связи: «Перед лицом внешнего врага, когда нашей самостоятельности грозит опасность, они (анархисты) идут против этого врага и пока по необходимости защищают своего внутреннего врага – власть. Момент требует этого. Но мы верим, что, справившись с внешней опасностью, они обратят своё оружие против всех тех, кто мешает их свободе [2]».

Аналогично оценивал нападение Гитлера на СССР и последний из видных теоретиков анархо-синдикализма Г. Максимов в своей работе «Революционное оборончество». Бичуя террор сталинского режима, он все же замечал, что «Победа Гитлера будет означать иноземное, и потому более несносное и оскорбительное, государственное колониальное рабство... [3]». Но, главное, Максимов опасался, что после разгрома сталинской России, фашизм еще более окрепнет и разгромит Запад, то есть станет властителем мира. И тогда мечты о социальном освобождении станут «несбыточными иллюзиями». Поэтому он призывал «русский народ» напрячь все силы, и раздавить нацистскую гадину, желал победы Красной армии, хоть и предвидел за этим временное усиление сталинского режима. Наконец, вспомним историю махновского ветерана О. Цебрия, который в 1942 г. пробрался из Франции в Украину и создал анархический партизанский отряд «Зеленая гвардия». В лесах под Киевом отряд целый год боролся с фашистами и лишь зимой 1943 г. был разбит карателями [4]. Думали они о том, что вместе со своей Родиной защищают и ненавистный сталинский режим?

Анархист должен совсем ослепнуть от ненависти к «своему» государству, чтобы подыгрывать внешним врагам своего общества посредством цветной революции. Чтобы предать свой народ во имя некоего мифического освобождения западным миром, как это, кстати, преподносилось до «оранжевых» и Наполеоном и Гитлером. Это уже не анархист, а коллаборационист, власовец, бандеровец, который зачастую искренне верил в свою освободительную миссию. Но, оставаясь борцом с авторитарным режимом, он все-таки становился предателем, так как способствовал воцарению в своей стране чужеземной власти. И для нынешних борцов с авторитарными режимами экс-СССР не может служить оправданием, что власть эта будет лишь построена по чужеземному принципу, но осуществляться их соотечественниками. Как не подлежит оправданию коллаборационистский режим Виши во Франции или, скажем, фашистский бургомистр Рязани. Напротив, от этого еще позорнее поражение нашей Родины.

Отступление к основам 
Но дистанцируемся от такого непопулярного у анархистов чувства, как патриотизм. Хотя, лично я понимаю под ним никак не верность государству, но любовь к своей земле, помощь соотечественникам, тем людям, с которыми и придется строить анархию (других не будет). И, главное, защиту анархистом плодов своего труда, социальных завоеваний и добытых прав, которые в результате вторжения (пусть бархатного, но от этого не менее разрушительного) будут аннулированы. Но даже, если у анархистов нет никаких практических завоеваний, и они хотят раскрутить свое движение посредством участия в революции, выбирая стратегию этого участия, надо понимать, что смысл данной разновидности революции прямо противоречит анархической теории.

Изначально и капитализм и социализм и коммунизм явились на свет как порождения этатического типа политического сознания. Анархизм есть порождение иного не-этатического, антиэтатического сознания, именуемого учеными «анархическим типом сознания». Поэтому понятие анархического, анархии много шире, чем капитализм и социализм, и коммунизм, как по отдельности, так и вместе взятые. Это свойство приводит к тому, что, по С. Ударцеву, «анархический тип сознания может иметь разнообразные формы: социалистические и несоциалистические, революционные и реформистские, пролетарские и буржуазные» [5]. Как это может быть? Последние годы я все больше убеждаюсь, что первооснова, несущая конструкция анархизма – это отсутствие принуждения. Остальное вторично. А анархо-коммунизм, анархо-синдикализм (анархический социализм), анархо-капитализм – лишь уточнения, обозначающие представления того или иного анархиста, предполагающего, исходя из личного отношения, как люди будущего свободного общества станут относиться к собственности и в соответствии с этим строить свою экономику.

Одни анархисты предполагают, что в отсутствии государства, то есть аппарата принуждения, люди захотят избавиться от частной собственности в пользу своей общины (синдиката), другие, - всего общества в целом, третьи, напротив, считают, что граждане захотят сохранить частную собственность, без которой видят человека несвободным. В постсоветском анархизме так сложилось, что сторонники и общинной и общественной собственности в основной своей массе стоят на позициях ее абсолюта, невозможности ее сосуществования в анархии с частной собственностью на средства производства. Тогда как анархо-капиталисты (термин условный), во всяком случае, из числа представителей САУ, допускают сосуществование всех форм собственности в будущем «анархо-капиталистическом» обществе. Но, по моему глубокому убеждению, именно вопрос принуждения является тестом на анархичность для сторонников той или иной концепции. Мы лишь предполагаем, что так будет или мы станем делать все, чтобы так было? В том числе и принуждать несогласных.

Этот тест лично я прохожу вместе с идеологами махновщины, которые, несмотря на жесткий характер самого движения, в своей Декларации сумели подняться над ненавистью Гражданской войны и увидеть главное. «Мы ограничиваем нашу роль простой идейной и организационной помощью трудовому народу, в виде изложения наших мнений и взглядов, в виде простого предложения совета, разъяснения или указания. Мы полагаем, что народ должен иметь полную возможность выслушивать все мнения и советы, но применять их к жизни и строить жизнь должен сам, самостоятельно и свободно...». И выше: «Мы глубоко убеждены, что предоставление народу полной возможности свободно выковывать формы своей хозяйственной и общественной жизни естественно и неизбежно приведет к установлению подавляющим трудовым большинством народа социалистических форм общежития. Мы находим, что эти формы могут быть на деле найдены и выкованы лишь самими трудящимися массами, при условии их совершенно свободного и самостоятельного общественно-хозяйственного творчества [6]».

Даже глубокая убежденность, при осознании необходимости совершенной свободы и самостоятельности народного выбора, принципиально отличается от готовности на все ради достижения поставленной цели. Это абсолютно разные подходы, как разница между горячим желанием и фанатичной решимостью. Между желаемым и должным. Самой природе анархизма глубоко противно, чтобы все три предположения, желаемых модели нынешних анархов несли за собой далеко идущие выводы о том, как должны будут жить люди при анархии. То есть, чтобы наши предположения являлись прямым принуждением последующих поколений в вопросе выбора отношения к собственности, лишали потомков свободы этого выбора, а, значит, анархией не являлись в принципе. Именно такие рассуждения убедили меня в том, что центральный путь для анархиста, - это инициировать и наращивать анархическое сознание в обществе, при этом, не прибегая к принуждению самого общества.

И только общество, достаточно пропитанное пониманием необходимости «не принуждать», сможет действительно свободно выбрать свое отношение к собственности, то есть упомянутое уточнение строя (капитализм, социализм, коммунизм). Но я глубоко убежден, что такая наиболее последовательная анархия априори не может быть единым строем, а будет сосуществованием организаций и территорий, представляющих каждый из трех указанных принципов отношения к собственности, их сочетания, а, может, и новые подходы. Главный показатель наличия развитой анархии, - принципиальная невозможность принуждения, а, значит, и сведения к единому строю всего бесконечного разнообразия индивидуальных отношений к собственности. Признавая главенство свободы от принуждения, мы допускаем проявление максимального разнообразия способов экономического взаимодействия, прямо вытекающего из индивидуальной неповторимости человека и его внутреннего мира. Поэтому в настоящей анархии будут присутствовать все виды отношения к собственности. Анархия – это принципиальное отсутствие единого строя.

Но если мы видим такую перспективу развития общества, для нас становится неприемлемой глобальная унификация, насаждаемая едиными правилами НМП, какими бы свободными относительно местного режима они сейчас не казались. Унификация – метод борьбы с разнообразием. Если согласиться с Прудоном, что «свобода есть бесконечное разнообразие [7]», легко понять, что унификация – метод борьбы с анархией. Залогом прогресса цивилизации является разнообразие культурных и общественных моделей, взаимодействие и конкуренция которых способны породить новые, более совершенные формы, тогда как глобальная общественно-политическая монополия в принципе не способна на конкуренцию и самосовершенствование. Если анархисты считаем синонимами развитие цивилизации и движение к анархии, они изначально не могут поддерживать НМП и процессы к нему подключающие. Поэтому остается загадкой, почему анархисты республик экс-СССР, поддерживая своих коллег из «Черного блока» в антиглобализме против империи НМП, начинают путаться и метаться, когда в образе цветных революций этот порядок вторгается в их страны?

Выбор стратегии 
Согласен с ДСПА, - не надо ждать «правильной» революции. Но надо правильно использовать надвигающуюся. Правда, САУ не обладает каким-то ноу-хау, чудесным рецептом анархического блицкрига против государства. Но есть у нас эксклюзивный опыт выбора стратегии в революционной ситуации Украины 2000 – 2004 гг., который и можно предложить нашим российским товарищам. Выбора между спринтерской дистанцией революционеров, которая привела часть украинских анархистов в лагерь прямых пособников оранжевого режима, и стаерской трассой эволюционистов, которая еще далека от завершения, но и не замарана близоруким пособничеством. И стратегия эта лежит в контексте определенного нами для себя пути к анархии через изменение общественного сознания. Без чего любая масштабная анархическая победа выродится в диктатуру. Подведу некоторые итоги, предъявлю достижения нашей стратегии (промахами пусть займутся наши критики).

Начало движения прозападной оппозиции в нашей стране пришлось на самый конец 1990-х гг. и совпало по времени с возникновением Союза анархистов Украины. Скажу больше, идея создания САУ была навеяна предчувствием серьезных изменений, ожидавших украинское общество в процессе развития данного движения. Тогда же САУ увидел два основных фактора, так сказать, створа фарватера определивших нашу стратегию на время протестных кампаний «Украина без Кучмы», «Восстань, Украина» 2000 – 2004 гг., оранжевой революции и окончательно сформировавших ее в постреволюционный период.

1. Основой движения прозападной оппозиции являлись националистические партии и организации с некоторым вкраплением левых, не влияющих на главную линию движения. Последовательным анархистам с ними не по пути по принципиальным соображениям, как людям, преследующим диаметрально противоположные и взаимоисключающие цели. Они – максимальное укрепление национального и даже этнократического государства. Мы – принципиальный отказ от государства и создание социальной системы безгосударственного общежития. Тем не менее, мы могли использовать революционную ситуацию для популяризации анархического проекта, расширения наших рядов и приверженцев анархизма за рамками САУ.

2. На момент создания САУ анархисты в Украине были явлением более чем спорадическим, их группки концентрировались в основном в столице и, за исключением единичных уличных акций, были активны только в интернете. В провинции представители украинской общественности, даже горячо симпатизировавшие анархизму, наотрез отказывались легально объявлять себя анархистами. Не то, что проводить какие-то нелегальные публичные акции. В процессе подготовки учредительного съезда САУ августа 1999 г., для нас стало серьезной проблемой найти достаточное количество представителей регионов даже на легальный съезд. Большинство опасалось возможных репрессий.

Исходя из этих реалий, говорить о возможности серьезного влияния анархических идей (а не приемов тактики) на протестное движение оппозиции не приходилось. Ввязавшись в него, мы не только пошли бы на неестественный союз с этатическими националистами (гораздо худшими, чем национал-анархисты Корчинского), но стали бы массовкой, статистами для приведения к власти колониального режима. Убежден, что в тандеме с прозападной оппозицией и неофитов мы приобрели бы гораздо меньше, чем получили в итоге, дистанцировавшись от этого движения и выступив с его критикой. Это в последние год-два в Правобережной Украине стало модным трепаться об анархизме. Причем, в результате его популяризации САУ, но и то лишь в контексте борьбы с «пророссийской» властью Януковича. Анархизм для них, - лишь орудие добычи власти, а Украина без государства – прямая измена национализму.

В то же время оппозиционный «оранжевым» Юго-Восток – это исконная территория махновщины, Нестор здесь до сих пор народный герой. Здесь же наиболее сильны антиамериканские и антинатовские настроения. Именно русскоязычные украинцы, недовольные режимом Кучмы-Януковича, но не приемлющие национализм и империю НМП, и стали той основной базой, на которой разрастались ряды САУ. С другой стороны, именно накал протестов «Украины без Кучмы» решающе повлиял на нашу легализацию. Когда осенью 2002 г. мы выиграли второй суд у Минюста по поводу отказа в регистрации, власть поняла, что, пойдя совсем по беспределу, она может вытолкнуть САУ в объятия оппозиции, что было ей никак не выгодно. Так революционная ситуация в стране помогла легализоваться Союзу анархистов Украины как партии и дала нам юридическое равноправие с другими политическими силами.

Что дало это равноправие? И после легализации САУ пытались заткнуть разными способами, вплоть до спецназа УБОП. Но именно легальность позволила нам выжить, выигрывать в судах, проводить резонансные кампании против высших бюрократов и институтов государства. Это было живо и весело. И все-таки улично-судебная часть стратегии САУ носила вспомогательный характер. Любопытство, возбужденное ею в тусовке верхних слоев политикума, позволило озвучивать там анархические взгляды. Но объектом нашей охоты были не власть имущие, а СМИ, постоянно на этих тусовках присутствовавшие. В отсутствии средств на оплату статей и репортажей, это был единственный способ прорыва в общественное сознание. И только оглашение наших взглядов не где-то на обочине радикальных интернет-ресурсов, а в центре информационного поля Украины, позволило привлекать к анархизму обычных граждан. Зачастую взрослых людей, которые никогда бы не стали играться в подполье.

Но, конечно, важен был не сам факт доступа к СМИ, а что мы там говорили, к чему призывали. Хотя вопросы эти взаимосвязаны. Проводя громкие полевые акции, мы понимали, что на скандалах долго не продержишься. Да и через их освещение в медиа привлечешь больше хулиганов, чем кропотливых строителей анархии. Залог успеха мы видели в адекватности анархистов существующей в стране политической ситуации и предложении реалистичной альтернативы, продуманной настолько, чтобы она всерьез воспринималась СМИ и обществом, как готовая к исполнению здесь и сейчас, в рамках этатического строя. Без особого нарушения законов, но все-таки анархическая в своей сути. Разумеется, такая задача была под силу лишь эволюционным проектам, которые, кстати сказать, САУ впервые стал возрождать, модернизировать спустя полтора столетия после их объявления Годвином и Прудоном.

Эмпирически нащупывая свой путь, мы не сразу поняли, что САУ, по сути, взял на вооружение махновскую стратегию. Ошибочно думать, что главным делом махновской Повстармии было свержение власти. Как замечал один из ее командиров И. Долженко, «Занятие района не может уничтожить власть… Третью революцию может создать народ, но, ни в коем случае, наша армия». И выше: «Мы двигатели 3-й революции и создатели новых лозунгов, мы… являемся как бы центральным революционным бродилом, которое приводит в движение угнетенное многомиллионное крестьянство… [8]». Даже не пытаясь меряться с махновцами в массовости и силе воздействия, мы также поняли, что только осознание гражданами необходимости самостоятельной организации жизни на местах, является главным залогом начала анархического строительства. И не призывая граждан к революции, которая в данном случае являлась лишь технологией их глобального закабаления, САУ постоянно использовал революционную ситуацию для популяризации анархического проекта.
 
Именно революционная и последующая кризисная радикализация общества, постоянная майданная активность, не приводящая к реальному улучшению жизни, заставляли людей прислушиваться к нестандартным, внесистемным выходам, предлагаемым анархистами. Правда, не хватило у нас организаторских сил и умения добывать средства, чтобы в эти годы протестного накала предъявить обществу практические плоды анархического созидания. Утешаюсь мыслью, что в деле модернизации подходов и пропаганды мы все же добились большего. Первый показатель результативности выбранной стратегии САУ, - процесс образования его местных отделений. Мы занималась вербовкой и строительством ячеек сверху лишь до тех пор, пока не создали их минимум, необходимый для легального существования партии. Остальные организации создавались самотеком, по инициативе снизу, через заинтересованность неофитов, возникшую в результате нашего присутствия в информационном поле Украины.

Если летом 1999 г. для нас было проблемой уговорить засветиться на съезде даже анархистов, то теперь анархизм всерьез рассматривается частью украинского общества, как один из вариантов его развития. Причем, рассматривается не в архаичных моделях революционных романтиков начала ХХ в., а в образе модернизированных разработок САУ. Реалистичность этих разработок, как и наличие большого общественного спроса на них доказывает факт плагиата наших концепций политическими силами, рвущимися к власти. Я говорю о ГП «Пора» и ГД «Народная самооборона [9]». Их финансисты четко просчитывали электоральную выгоду от вооружения нашими разработками и не ошиблись. Подходы эволюционного анархизма, подаваемые анонимно, чтобы не пугать этатически воспитанную публику, большой частью граждан, уставших от преступности власти, принимаются «на ура».

И, не слишком обеспокоенный соблюдением наших «авторских прав», Союз анархистов Украины видит в этом широком гражданском отклике главное доказательство верности выбора стратегии. А то, что САУ на своих разработках не стал какой-нибудь определяющей партией украинского политикума, так это для нас не поражение, а сознательный выбор между политическим предприятием для достижения власти и интеллектуальным проектом, направленным в первую очередь на изменение общественного сознания. Мы не отказывались от работы анархистов в Советах по эволюционному демонтажу властных иерархий. Но события последних лет показали, что без сознательного народного выбора эта часть «проекта САУ» неосуществима. Вот мы и сосредоточились на сознании народа. Надеюсь, и российские анархисты не ставят перед собой задачу «порулить страной», но лишь стремятся изменить общество, подсказав ему, попытавшись его образумить.

Оглядываясь на пройденный путь, прихожу к убеждению, что нам удалось быть достаточно выдержанными и ответственными перед анархической идеей, чтобы в очередной раз не бросить ее в разряд тупого орудия разрушения, не навлечь на нее новые табу и репрессии, которыми анархисты почему-то кичатся. Но, лавируя между силами, рвущимися к власти, и не идя в услужение ни к одной из них, нам удавалось раз от раза, на уровне СМИ и общенационального политического дискурса предлагать анархический взгляд на события и наши рецепты выхода из ситуации. Постоянный и легально звучащий голос анархизма, – это серьезное завоевание нашего движения, немыслимое пока ни в одной из постсоветских республик. Пусть даже голос не такой частый, как нам хотелось, пусть даже в нашей субъективной интерпретации. Но именно он служит в сегодняшней Украине единственным общеизвестным указателем в анархический мир. Имея его в постоянном поле зрения, граждане, в конце концов, свернут на эту дорогу.

[1] Петушкова И.В. Петр Алексеевич Кропоткин и I Мировая война // http://www.history.dux.ru/tk2-07.htm
[2] цит. по Комин В.В. Анархизм в России. Калинин 1969., с. 209
[3] цит по: Дубовик А. Вторая мировая война глазами анархической эмиграции // http://socialist.memo.ru/firstpub/y05/maksimov.htm
[4] Дубовик А. Цебрий Осип Васильевич // http://makhno.ru/forum/showthread.php?t=51&page=15
[5] Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России. М. 1994., с.31
[6] Белаш А.В. Белаш В.Ф. Дороги Нестора Махно. К. 1993., с. 325
[7] Прудон П.Ж. Что такое собственность? М. 1998., с.197
[8] цит. по Шубин А. Анархия – мать порядка. М. 2005., с.322
[9] подробнее: Азаров В. Анархизм и «Самооборона» // http://www.azarov.net

Перспективы регионализма 
Общие рамки развития революционной ситуации в России спрогнозировать легко. С первого раза Несогласные не смогут опрокинуть путинский режим. Слишком мало источников финансирования и жестока система подавления. Но не менее очевидно, что, в контексте глобального передела ресурсов, попытки подключения России к империи НМП (целиком или по частям) в обозримом будущем не прекратятся. Ресурсная база РФ столь велика, что пытаться заполучить контроль над ней будут любыми способами. Самый вероятный вариант: ослабление авторитаризма после ухода Путина позволит вновь развернуться в России «демократическим» фондам, которые станут интенсивно растить в стране прозападную оппозицию и революционные НПО, одновременно разъедая своей, ориентированной на Запад коррупцией органы власти. Чтобы на парламентских выборах 2011 г. Несогласные прошли в Думу, а на президентских 2012 г., - совершили в РФ свою цветную революцию. Правда, зная русский менталитет, можно подозревать, что бархатной она не будет. Ну, а после России империя без труда расправится с остальными преградами на пути к глобальной монополии.

Поэтому и сегодня, совсем как по Максимову, подобно гитлеровской Германии, необходимо избежать окончательной победы империи НМП. Однако я не призываю анархистов вставать на защиту путинского режима, но лишь осознать свой путь среди революции. Для этого явно недостаточно понимать, кто наш главный враг (империя НМП), а кто второстепенный (местный авторитарный режим). Ведь, согласитесь, в век глобализации локальный план анархических преобразований есть самообман, что понимали уже предтечи глобализма, - анархо-универсалисты А. Гордина, создатели первой концепции глобального анархического социума. Действительно, если анархист отрицает государство целиком, со всеми его институтами, он неизбежно выступает и за упразднение его границ. А, значит, «чистое» анархическое общество возможно лишь в рамках всемирного социума. Поэтому в борьбе с глобальной империей недостаточно локального плана обороны собственного дома. Необходима кооперация с другими жертвами агрессии и, конечно же, с сопротивлением в самой империи.

Радикальное решение имперской проблемы – революция в самих США, чтобы им было чем заниматься у себя дома. Вот только мировая экономика так завязана на Америку, что, следующий за революцией обвал американского рынка катастрофически скажется и на республиках экс-СССР. Здесь нужен эволюционный подход. Если результатом последовательной анархизации все равно должно стать глобальное объединение человечества, то соединение усилий анархистов экс-СССР в борьбе с империей НМП видится не бессистемным и ситуационным, а частью одной из моделей альтернативной глобализации. Для меня это концепция «устойчивого развития» (УР). Есть много аспектов данной концепции. Наиболее близким данной работе является ликвидации глобального империализма, сглаживание неравенства и противоречий в глобальной системе «центр-периферия» через проект «конструктивной многополярности».

Мне уже приходилось указывать, что согласно этой концепции, промежуточным этапом вхождения стран в глобальный социум (и рынок) должно стать их естественное объединение в геоэкономические блоки, чьи границы примерно совпадают с макрорегионами цивилизаций (Европейской, Американской, Евразийской, Арабской, Китайской и т.д. [1]). Такой путь ведет к созданию многополярного мира, как альтернативы империи НМП, обеспечивает равноправный диалог цивилизаций, и демократичную выработку правил глобального общежития, более приемлемых для всех его субъектов. А, главное, этот путь призван смягчить удар глобальной конкуренции по населению каждой страны и сохранить ее ресурсы от разграбления. Два последних преимущества обуславливают в развивающихся странах возможность становления гражданского общества, как естественной предпосылки рождения анархии [2]. Стратегический подход анархистов экс-СССР в рамках такой концепции видится, как популяризация словом и действием «третьего пути»: отпора империи и нивелировки государственных институтов в рамках создания геоэкономического блока.

Как известно, разгром СССР в холодной войне имел целью не столько уничтожение тоталитарного режима, сколько устранение геоэкономического конкурента США, - последнего препятствия на пути формирования глобальной империи НМП. В таком случае, главное условие возможности отпора империи и перспективного для анархизации развития наших социумов – восстановление геоэкономической конкурентоспособности путем создания блока на обломках СССР, но без возврата к тоталитарному режиму. В Украине массовое сознание подверглось такой трансформации, что народ перестал понимать, к какому блоку он естественно относится, и им еще можно манипулировать через сказки о Евросоюзе. В России это просто невозможно. Немыслимо представить Россию, являющуюся естественным центром геоэкономического притяжения, как провинцию евро-атлантической цивилизации и империи НМП. Наш естественный блок – экономическое пространство бывшего СССР, - условно, ЕвразЭС. Такой план очевидно выгоден и Украине, которая могла бы стать ключевым элементом блока, заняв место одного из научных и технологических центров, подобно роли УССР в Советском Союзе.

Международная кооперация в рамках данного блока, восстановление производственных связей и, как следствие, экономический рост отразятся на благосостоянии наших сограждан. Только так, кроме первичных потребностей «хлеба и зрелищ», у них появится потребность политических свобод, реализация которой, как правило, выражается в создании более свободной организации социального управления, переходящей в самоуправление. Кроме того, макрорегионализм неизбежно поощряет микрорегионализм [3]. Объединение государств в единый экономический блок не только создает наднациональные координирующие органы блока, но и смещает центр тяжести социального управления на уровень национального региона. Таким образом, макрорегионализм становится временным союзником анархистов.

Интеграция в рамках блока плавно, но неуклонно нивелирует государства в него входящие, максимально ослабляет диктат национальных правительств и, в то же время, не перебирает на центральные органы блока их функции. Я четко отличаю такое макрорегиональное блокирование от процесса возрождения локальных империй типа советской. Это не над-государство, а пост-государство. Главный показатель здесь – принципиальная децентрализация с заменой руководящих функций центра на координирующие. Классический пример Евросоюза говорит, что перспективой его развития является не новое централизованное государство, а, скорее, сетевое пространство регионов, автономных в решении большинства социальных проблем. Соответственно, переплетение экономических, этнических и культурных связей между регионами «по своему усмотрению» скрепляют такой блок надежнее любого унитарного государства. Что утверждали еще Бакунин и Кропоткин [4].

Причем, именно совпадение блоков с границами цивилизационных областей делает их более органичными образованьями, чем полиэтничные государства, скрепленные силой принуждения центральной власти. В таких макрорегионах исключен сепаратизм через снятие межрегиональных противоречий в процессе регионализации блока и через их пакетную легитимизацию в рамках глобального признания самого блока. Опять же, для государства осуществление устойчивого развития видится через рост бюрократии, посредством создания дополнительных структур [5]. Для анархистов наиболее устойчивым обществом видится социум без власти, в котором множество центров принятия решений и ни в одной его точке нет такой концентрации полномочий, чтобы, захватив их, можно было перевернуть ситуацию в блоке. Залог устойчивости общества в распылении полномочий, то есть в максимальном самоуправлении.

Эта модель принципиально отличается от модели государства-провинции (колонии) империи НМП, сохраняющей свою унитарную структуру власти и теряющей лишь суверенитет и источник легитимности. В колониальной модели народу просто невозможно добиться демократизации, так как центр принятия политических решений выведен за рамки страны, в Метрополию. После некоторых популистских уступок режим наместника консервируется, что ставит крест на любых внутриполитических попытках анархизации общественной системы. В указанном же блоке регион в известной мере становится автономной единицей самоуправления. Конечно, это не анархическая автономия. Но принципиально похожее сужение территории эксперимента представлялось целью первого этапа анархизации для махновцев, которые видели залог успеха всего анархического эксперимента в автономии их Вольного района.

И в наших условиях региональная автономность и приближение центра принятия решений к гражданам, при одновременном росте самостоятельности гражданского общества, могут уже в обозримой перспективе дать некий протоанархический продукт самоуправления «переходного периода». Когда движение децентрализации сверху дополняется встречным движением повышения гражданской самоорганизации снизу, именно на базовом уровне региона соединение этих тенденций может дать систему, в которой граждане будут управлять сами собой [7]. Таким образом, обратной стороной глобализации устойчивого развития является локализация органов управления, переходящая в самоуправление локальных сообществ. Такой микрорегионализм несет в себе большую потенцию того, что в перспективе некоторые из самоуправляющихся регионов могут стать базовыми протоанархическими областями.

В данных областях, при значительном ослаблении власти регионального центра в сравнении с государственным, наиболее активным анархическим организациям легче будет отработать практические проекты низового самоуправления. В свою очередь, их положительный опыт даст еще больший толчок анархической агитации и распространению подобной практики на смежные регионы. Такая эволюционная «цепная» анархизация куда реалистичнее, чем близорукие надежды на некий анархический прорыв после уничтожения империей НМП путинского режима посредством бархатной революции. Другой вопрос: как добиться демократизации управления в самом ЕвразЭС? Начнем с того, что при рыночной интеграции объединяющихся экономик, возврат к тоталитарной системе управления типа советской просто невозможен. Опять же, давая отпор экспансии НМП, анархисты не должны ее совсем сбрасывать со счетов, но умело использовать это давление, помогать его канализации не в путч, а в средство демократизации блока.

* * *

Придут ли российские анархисты на этом пути к легализации аналогично САУ или сумеют повернуть ситуацию в рамках традиционной анархической неформальности, - их личный выбор. Но, безусловно, я советую им использовать и наш опыт «проекта САУ», выйти за рамки морально устаревших анархических схем. Когда в 1999 г. мы пришли в анархическое движение экс-СССР, понятие «правый анархизм» было табуированным и почти неприличным, признаком некоего оппортунизма и извращения, а ярлык «анархо-капиталист» использовался просто, как ругательство. Менее чем через 10 лет вопросы анархо-капитализма всерьез и без истерики обсуждаются на анархических форумах и немалое количество молодых участников движения за рамками САУ без опасения обструкции позиционируют себя, как «правые анархисты». Хочу надеяться, что и наша новая парадигма отношения анархистов к революции и выбору стратегии в революционный период найдет аналогичное понимание у разумных участников российского анархического движения. Вместе победим.

Июнь–август 2007 г.

[1] Азаров В. Миссия анархизма, ч.3 // http://www.azarov.net
[2] подробнее: Азаров В. Бескрайнее гражданское общество // http://www.azarov.net
[3] Бек У. Что такое глобализация? // http://www.ido.edu.ru/ffec/philos/chrest/g18/bek.html
[4] см. об этом: Азаров В. Органичный федерализм // http://www.azarov.net
[5] напр. Устойчивое развитие // http://fpb-belarus.org/ustraz/index.html
[6] Азаров В. Органичный федерализм // http://www.azarov.net